…Рома, прежде равнодушный к квартирным делам — всем всегда занималась Лиза, — всех замучил. Ему не нравились предложенные варианты — одна квартира выходила на дорогу, было шумно, другая была отвергнута по причине маленькой кухни. Он измучил всех риелторов бесконечными уточнениями: «А если окна открыты, то дорогу слышно? Насколько сильно слышно? Если окна выходят на одну сторону, то душно? Насколько душно? И все-таки — при открытых окнах слышен шум трассы?» Лиза поставила только одно условие — остаться в этом районе. Дашке удобно добираться до школы, да и ей привычно. Но Рома, как выяснилось, тоже не собирался переезжать на другой конец города.
— Мы будем жить на соседних улицах? — съязвила Лиза.
— Что? Почему? — не понял Рома. — Если тебе не нравится, можем в другом районе поискать для вас с Дашкой.
— Дашка учится здесь. В другой район должен ехать ты.
— Я не хочу. Тогда мы будем редко видеться с Дашкой. А если рядом, то она всегда сможет ко мне зайти.
Лиза устала от людей, от хождений, просмотров, от Ромы, от коробок с вещами, сборов, от себя, наконец. И была согласна на все, лишь бы этот ад кончился. В тот период у нее и появились мысли о суициде или тяжелой болезни. Лиза мечтала о больнице, где было бы тихо, спокойно, где она смогла бы выспаться и не думать ни о каком разводе. Ей даже пришло на ум, что Рома не стал бы разводиться, если бы она тяжело заболела. Она представляла себя лодкой, которую несет по течению. Ненависти она уже не испытывала, только дикую усталость, глубокую обиду и жалость к себе. Ей очень хотелось, чтобы ее кто-нибудь пожалел…