Весёлые споры, кругом сигаретный дым. Последняя сессия завтра закончит счёт. Ты знаешь, дружок, как прекрасно быть молодым. Как время неспешно, подобно реке, течёт. И кто-то кричит, мол, давайте смотреть кино, важнейшее, чёрт подери, из любых искусств.
А Динка кашляет кровью и пьёт вино. У крови с вином очень странный смешанный вкус.
И кто-то идёт за добавкой: как ни бери, не хватит закуски, пусть даже никто не ест. Последняя сессия: к дьяволу буквари. На глупой зубрёжке мы ставим сосновый крест. Гитара опять исторгает попытки нот, и кто-то пытается петь, но поёт не в такт. И Динке прошепчут, мол, ты пролила вино, но Динка-то знает, что это совсем не так.
И Динка идёт в санузел — смывать позор, на краешке ванной усевшись, вращает кран.
Валерка стучится в дверь, он такой позёр, любитель показа «на пипл» душевных ран. Он ей говорит: впусти, я тебя люблю. Пусти меня, слышишь, а то я сломаю дверь. Она исхудала: так нос стал похож на клюв, запали глаза, край волос уползает вверх.
Наверное, он в самом деле любит её. Её безупречную бледность и тонкость рук. Вот только в тусовке он слишком, пожалуй, пьёт. А после с похмелья давится поутру.
Валерка уже затихает. И чёрт бы с ним. А Динка полощет рот ледяной водой, Лекарство глотает. По сути — что кокаин: привыкнешь, и всё, не работает. Вот отстой.
Обратно в компанию. Крики, дым сигарет. И Динка хохочет со всеми: а как ещё? Участвует в каждой дурацкой пустой игре. Последняя сессия завтра окончит счёт. Последнее лето: а будет, скажи, оно? Снежинки последние падают за окном.
А Динка кашляет кровью и пьёт вино.
Не думай о завтра. Живи сегодняшним днём.