Дверь открывается, словно большой секрет.
В мелких снежинках, как в облаке невесомом,
Он появляется: «Снова грустишь? Привет!
Вот, забирай-ка, подснежники, чай, рулет».
Бесцеремонно садится на стул, как дома.
Он и на Марсе, наверное, будет свой.
Слишком красивый — бывают такие лица.
Свет от торшера над светлою головой
Кажется нимбом. Смешно! Из него святой,
Честно, такой же, как если бы я — певица!
Он в сотый раз признается в любви, наглец.
Я улыбаюсь. Красивым давно не верю.