Книги не читают, книги словно жизнь — до конца проживают.

Для чего в школе изучать серьезные произведения? Разве способен юный человек, не знающий жизни, понять «Войну и мир»? Наверное, это нужно для того, чтобы знать, к чему вернуться в зрелом состоянии.

В хорошей истории писателя не видно.

Реплика 10-классницы, берущей в библиотеке «Войну и мир»:
— Теперь я знаю, чем мне заняться ночью. Моя ночь будет посвящена только одному человеку… Толстому.

Видите ли… видите ли, сэр, я… просто не знаю, кто я сейчас такая. Нет, я, конечно, примерно знаю, кто такая я была утром, когда встала, но с тех пор я всё время то такая, то сякая — словом, какая-то не такая.

На литературном портале есть два основных вида авторов — медоносные пчёлы, которые приносят пользу своим творчеством, иногда оно горчит как гречишный мёд, но обычно сладкое — как майский, и трутни-графоманы, которые жужжат и стучат по клавиатуре, изливая ненависть, глупость, страхи и фобии.

Дописывая диплом к четырём часам утра, внезапно обнаружил, что заголовок «Список литературы» начинается со слова СПИ!

Книги — это уникальная портативная магия.

Главная победа в литературе — остаться читаемым.

Вечерний поезд привычно мчал меня из Питера в Нижний…

Двухместное купе, попутчица — энергичная женщина лет пятидесяти, с пытливыми карими глазами, неувядаемой стрижкой Мирей Матье, и в серой толстовке с Микки Маусом, удобно расположилась с телефоном на двух подушках, перекинувшись со мной парой слов…

Я читала, пока глаза удерживали строки, а потом сдалась и решила спать…

Женщина с интересом посмотрела на мой читанный-перечитанный том Довлатова, и вежливо попросила полистать…

Я немедленно про…
… показать весь текст …

Пойми, что в твоих писаниях не может быть ни единой черты, которой не было бы в тебе самом. Если ты злой или пошлый, это не укроется от них. Если ты любишь, чтобы во время обеда за стулом у тебя стоял лакей, это скажется в твоих писаниях. Если ты брюзга и завистник, или не веришь в загробную жизнь, или низменно смотришь на женщин, — это скажется даже в твоих умолчаниях, даже в том, чего ты не напишешь. Нет такой уловки, такого приёма, такого рецепта, чтобы скрыть от твоих писаний хоть какой-нибудь изъян твоего сердца.

Габович был моим соседом и коллегой. Вернее, не совсем коллегой — он был филологом. Работал над сенсационной книгой. Называлась она — «Встречи с Ахматовой». И подзаголовок: «Как и почему они не состоялись».

Сначала волнуют тургеневские девушки, потом — бальзаковские женщины, затем — распутинские старухи.

В литературе как в сексе, всё самое интересное между словами.

Семнадцатилетний сын увлекается психологической литературой. Недавно читал книгу: «Как подчинить себе людей?». Все бы ничего, но за последние пол года мы приобрели ему x-box, айфон 6, макбук, вот собираемся машину брать.

Находчивые интернет-пользователи и ценители литературы решили пофантазировать на тему, как бы выглядела программа передач на ТВ, если бы телеведущими работали писатели-классики.

5.30 «Это утро, радость эта» с Афанасием Фетом.

7.35 «Модный приговор» — эксперты И. Бродский и А. Блок подберут для начинающих поэтов актуальные стихотворные размеры.

8.40 «На ДНЕ кастрюли» — кулинарное шоу Максима Горького.

9.45 «Сельский Час» с Иваном Шмелёвым.

10.30 «Война и Мир» (сериал) 438−443 стр.

11…
… показать весь текст …

Современная литература на большой высоте. Не талантами, а стоимостью.

Лет семь-восемь назад я уже писала о том, что в школе вдруг появился вопрос «Зачем учить стихи?»
То, что прежде была аксиомой, стало теоремой, которую нужно доказывать. Но если раньше доказывать нужно было детям и некоторым примкнувшим к ним родителям, то теперь единства нет уже в самом учительском сообществе. Появились (или стали такими) учителя, которые не требуют от своих учеников заучивания стихов наизусть: достаточно того, чтобы ребёнок прочёл стихотворение по книге (думаю, что их чтение с…
… показать весь текст …

Загадки литературных мистификаций

Литературные мистификации — всегда поле для экспериментов как над читателем и писателем, так и над рынком, обществом и государством. Они показывают, что свободы слова как таковой — когда каждый может сказать всё, что угодно — не существует. То, что говорит писатель, прямо зависит от того, кто он такой и как его воспринимает потенциальный читатель, особенно начиная с ХIХ века, когда писатель стал медийной фигурой, подобно общественно-политическому деятелю. Неко…
… показать весь текст …

Самый лучший и безопасный камуфляж — это чистая и голая правда. Применяя её вам все-равно никто не поверит.