Современная литература, обогащая авторов, опустошает читателей.

Истинная литература — это глубина, простота, убедительность.

Некоторые курицы думают, что солнце восходит ради них.

Большинство литературы пишется на потребу кармана, а не читателя.

В литературе он обогатился, а та обнищала.

Подобно американцам, я любил «счастливые концы» и потому предпочитал книги, в которых рассказ ведется от первого лица. Это давало мне уверенность, что герой романа, рассказывающий о самом себе, не умрет от чахотки, не утонет и не застрелится.

Поэзию пишут слезами, романы — кровью, а историю — вилами по воде.

В литературе, как и в жизни, стоит помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что сказал много, но никогда в том, что сказал мало.

Отечественная литература сегодня насквозь пропитана иноземным духом — словами, идеями, чаяниями, отчего наш читатель начинает видеть человека через оружейный прицел, а его содержание — на хирургическом столе. Не потому ли понятия добра и зла в головах людей переполюсовываются?

Если вам требуются искусство и литература, то вы должны почитать греков. Ведь для того, чтобы родилось истинное искусство, совершенно необходим рабовладельческий строй. У древних греков рабы возделывали поля, готовили пищу и гребли на галерах — в то время как горожане предавались стихосложению и упражнениям в математике под средиземноморским солнцем. И это было искусство.
А какой текст может написать человек, посреди ночи роющийся в холодильнике на спящей кухне? Только вот такой и может.
Это я о себе.

Про «Парус одинокий» излагал,

Цитировал «Онегина» в иннете…

При встрече «Лунную сонату» напевал-

Нет гениальней… Пушкина на свете…

Культура — это всё, что от нас остаётся, единственное. Поэтому Сталин такое дикое значение придавал литературе. Поэтому он и поощрял правильную культуру, и топтал, как ему кажется, неправильную. А победила-то всё равно та культура, которая победила. То, что хорошо написано, всегда важнее того, что правильно написано.

ВОРОН
Как-то в полночь, в час унылый, я вникал, устав, без силы,

Меж томов старинных, в строки рассужденья одного

По отвергнутой науке и расслышал смутно звуки,

Вдруг у двери словно стуки — стук у входа моего.

«Это-гость, — пробормотал я, — там, у входа моего,

Гость, — и больше ничего!»

Ах! мне помнится так ясно: был декабрь и день ненастный,
… показать весь текст …

Критика — это литература второго рода. Если литература так или иначе питается реальностью, то критика — уже литературой.

Графомания простительна только графу Толстому.

Мне было около 40, когда прочитал «Папа, ты спятил» Уильяма Сарояна. И сам восторженно спятил от одного названия. Весной 1979 года классика занесло на древнюю родину, а проездом в Питер.
Звонит Галя Силина, собкор «Литературки», бывшая судовая буфетчица и в силу этого мой корешок. Говорит, что вечерком привезёт Уильяма ко мне на фуршет, знаменитость хочет изучить быт советского писателя средней руки.
Жил я тогда один. Купил водяры, вина, закуску, утку и килограмм кислой капусты с клюквой. Зама…
… показать весь текст …

Чтоб жемчуг оценить, надо ракушку открыть.

Сегодня главными героями литературы и кино являются образованные люди, умеющие грамотно обманывать, грабить, насиловать, убивать.

Историю надо рассказывать не зацикливаясь на фантастическом допущении (насколько бы оно оригинальным не было), а больше уделять внимание персонажам: их чувствам, мироощущению, взаимоотношениям, характеру, поступкам.

Самые великие произведения кажутся исторгнутыми, а не воздвигнутыми.