«Первая строчка романа была плагиатом.» — написал я последнюю строчку романа.
— Что? Да это ты про себя написал! — сказал Парфирий.
— Сейчас не 19-й век, вместо старух-процентщиц — ломбарды, — объяснил я.
— Это не плагиат, это доработка и переосмысление! — сказал Достоевский.
— Я — это ты, ты — это я, — сказал Раскольников.
— Но современные студенты не знают несколько иностранных языков, — сказал я.
— А какая была первая строчка романа? — спросили читатели.
— Я убил человека! — сказал я.
— Нет я! — сказал Раскольников.
— Для чистоты следственного эксперименты ты бы лучше помолчал! — сказал Раскольникову следователь.
— Лишь бы ф себе человека не убить, а то потом как с этим жить, — сказал критик.

Раскольников зарубил старуху сразу пятью топорами, но Достоевский написал только про один топор, потому что у него кончилась бумага.

Раскольников с Марса
Я с первой строки попал в топ. Ну елки-палки, я же марсианин. Я написал «Я убил человека», подражая Раскольникову. А все поняли, что я марсианин и проголосовали. Миллион лайков за сутки! Таких результатов никто никогда не достигал. Ну елки-палки, что бы еще написать? Вот думаю. Что бы еще такое надумать?

***

Далеко уплывшая утка
Рекордными тиражами разошлась первая строчка моей ненаписанной книги. Я написал «Я убил человека», подражая Раскольникову, но редактор решил, что…
… показать весь текст …

— Я убил человека!
— Чудовищно недоработанная первая строчка романа! Надо ее полностью переписывать! — сказал редактор.
— Ыыыыыы! А что будет дальше, если уже к первой строчке такие претензии? — возмутился я и пошел искать другого редактора.
Но мне посоветовали обратиться в милицию.

— Я убил человека.
— А можно аккуратно узнать причину?
— А это первая строчка романа, фанфикшн по Достоевскому, Раскольников.
— А Вы что, думаете роман можно написать с бодуна, или что каждый желающий может писать романы?
— Ну я же читать люблю.
— Аааааа! Чукча читатель, значит чукча и писатель. Все с Вами ясно, молодой человек! Роман Вы никогда не напишите!
— Я убил человека. Главное — начать. Первый шаг — это половина пути.
— А Вы не попугайничайте за цитатами из личного роста и не подражайте Достоевскому, попробуйте что-то свое написать.
— Я убил человека.
— Молодой человек, Вас заело! Не застревайте! Не надо зацикливаться на одной идее.
— Ну это уже мое дело, какие идеи развивать.
— Ну как хотите, убили, так убили. Что с Вас возьмешь?
— Ыыыыыыыыы!

— Я убил человека.
— Ты что, писатель? Ты что, Лев Толстой? Ну какая книга? Где ты, а где книга!
— Ну почти Толстой. Я Достоевский. Это Раскольников убил человека.
— Хочешь поделиться с миром своими открытиями? Нужна системность и масштаб. На самом деле это не так трудно написать книгу, если есть редактор. Вы начинаете первое предложение. Потом — второе предложение и потом Вас уже не остановить. Предлагаю Вам не терять свое время и нанять редактора.
— А у Достоевского разве был редактор? Я как Достоевский. Я тоже гений. Я сам роман напишу.
— Ну как хотите, молодой человек, пишите макулатуру.
И редактор громко хлопнул дверью.
А за дверью уже стоял другой редактор и… держал в руке топор. Это был представитель следствия. Предстояло узнать, убьет ли этот писатель еще кого-нибудь.

— Я убил человека.
— И это что, настройка на творчество? Где разработка концепции книги? Нужны другие формулировки. Тебе надо знать некоторые нюансы, как писать.
— Ну давайте я Вас возьму в соавторы.
— Нет, я только редактор. Один и тот же материал можно совершенно по-разному изложить. Если Вы хорошо разбираетесь в своей теме, пишите сами.
— Да, это Достоевщина. Я понимаю Раскольникова.
— Ничего Вы не понимаете, молодой человек. И Раскольников сам себя не понимал. И вообще это очень сложная тем…
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— Ну надо дальше искать.
— Что искать?
— Других человеков.
— Зачем?
— А это секрет следствия.
— Так я же по Достоевскому писал, подражал Раскольникову.
— Не грузи! Пойдем искать человека. Там разберемся.
— Но тут другая логика! Аааааааа!
— Ыыыыыыыыы!

— Я убил человека.
— Вам надо найти пятнадцать-двадцать издательств и издать свой роман сразу во всех издательствах, — сказал редактор.
— Но это только первая строчка, подражание Раскольникову Достоевского.
— Тем лучше, одну строчку издать дешевле.
И я отправил свою первую строчку в сто лучших издательств России.
— Нужен фотоотчет! Надо сделать фоторепортаж с места событий, — стали писать мне издательства.
И я купил фотоаппарат и поехал в Ленинград фотографировать места Достоевского.
Ждите в продажах в книжных магазинах фотоальбом «достоевщина» с моей первой строчкой: я убил человека.
Но в Ленинграде меня остановили. Сказали, что надо фотографировать девушек. И я стал женским фотографом.
А когда все убедились, что, написав: я убил человека, я подражал Достоевскому, сказали, что надо фотографировать старушек.

— Я убил человека.
— Почему?
— Потому что человек — негуманное животное.
— Что?
— Ну в смысле Раскольников убил человека, я Достоевскому подражал. А убил он старуху, потому что человек — негуманное животное.
— Как все запущено. Молодой человек, Вам не к редактору надо, а к психиатру!
— Пойду к другому редактору.
— А я Вам все-таки советую — к психиатру!

— Я убил человека.
— Молодой человек, перед тем, как написать, сначала надо подумать, зачем и для кого.
— А это я Достоевскому подражаю, по Раскольникову.
— Ты думаешь, такого никто до тебя не писал? Думаешь, ты все знаешь лучше всех?
— Но я напишу по-своему.
— Ты никогда не напишешь нормальный роман, если будешь брать героев из других романов.
— А где взять героев?
— Ты лучше девушку себе найди! Я знаю, что ты девственник! Иди на улицу и знакомься!
И редактор отказался работать со мной над романом.
А я пошел искать девушек, хотя редактор посоветовал это так, что мне стало обидно. Редактор дал мне установку стать мужчиной, а надо было настроить меня стать великим писателем.

— Я убил человека.
— А как еще можно?
— Убивая в себе раба, я убил человека, а раб остался.
— А еще как?
— Убивая в себе раба, я убил сверхчеловека, а раб остался.
— А еще как?
— Я убил человека в себе и стал сверхчеловеком.
— А еще как?
— Я убил человека в себе и стал обезьяной.
— А еще как?
— Да много вариантов!
— Ну, например?
— Я убил в себе обезьяну, но человеком так и не стал.
Я убил в себе куклу, но живым так и не стал.
… показать весь текст …

Это была имитация охоты.
— Ни один зверь не пострадает! — пообещал режиссер.
Мы ходили по барам и брали у всех девушек телефоны.
А началось все с того, что я, подражая Раскольникову, написал первую строчку романа: — Я убил человека.
Я хотел быть писателем.
Но у режиссера были другие планы. Режиссер снимал шоу «Маньяки в городе».
— Но я же достоевскому подражал! — возражал я.
— Нет, ты маньяк! — говорил режиссер.
В общем, вместо подражания Достоевскому, я написал роман про ночные клубы и перезнакомился с тысячами девушек.
— А ты что, правда Достоевскому подражал, когда написал «Я убил человека»? — спросил режиссер.
— Конечно, а что, сразу не ясно? — удивился я.
— А зачем же мы с тобой с девушками знакомились? — засмеялся режиссер.
— Но ведь ни один зверь не пострадал! — засмеялся я.
— Ладно, пойдем охотиться дальше, может еще пострадают! — сказал режиссер и мы продолжили охоту.

— Что-то как ни наткнусь на какую-нибудь вашу запись, так вы там непременно старушку убиваете топором. …Может пора уже идти сдаваться? — сказал мне читатель.
— Да ты что, никогда! Топор-то тупой! А для старушки это просто массаж! — объяснил я.
— А ты тогда иди к редактору, он тебе топор подточит! — посоветовал читатель.
И я пошел искать редактора.

— Я убил человека.
— Вам нужна какая-то практика. Что можете сделать Вы, чтобы Ваша книга увлекательнее читалась?
— Я могу написать лучше, чем Достоевский. Сделать двойника Раскольникова более глубокой и противоречивой личностью.
— Нет, молодой человек! Вам нужно пойти на улицу и развязать драку. Выйти из драки победителем и сфотографировать чей-нибудь разбитый нос.
— А при чем здесь мой роман?
— А при том, что если Вам «чешется», не романы надо писать, а искать приключения в реальной жизни.
— Нет уж, я буду кабинетным писателем.
— А таких не бывает. Писатель должен быть авантюристом и реально вариться в приключениях.
— А я буду фантазировать.
— Никогда не фантазируйте, молодой человек! Действуйте!
И я пошел на улицу искать какую-нибудь заварушку.

— Я убил человека!
— Но это неверные и заведомо ложные сведения!
— Так это же я по мотивам «Преступления и наказания», как Раскольников Достоевского.
— Тогда это вторично, плагиат.
— Но я напишу о современном Раскольникове.
— А своих идей у Вас нет?
— Но все новое — это хорошо забытое старое.
— Раскольникова в школе проходят. Но если Вы будете писать, что убили человека, Вас никто не поймет.
— Ну посмотрим.
На следующий день в милиции.
— У Вас какая отметка по литературе? — спросил миллиционер.
— Четверка!
— А зачем Вы хотите стать писателем? Для этого нужен талант.
— Ну я буду стараться.
… показать весь текст …

— Я убил человека.
— А Вас раскритикуют! Были уже такие прецеденты.
— Наоборот хорошо, когда много критики.
— А Вы точно писатель?
— Но не маньяк же.
— Ааааа. Я знаю, Вы маньяк.
— Да нет же, писатель.
— Да нет же, маньяк!
— Да это я Достоевскому подражаю! Как Раскольников.
— Да нет же, это Вы как Чикатило.
И я отправил этого редактора в игнор.

— Я убил человека.
— Если Вы точно понимаете, что Вы делаете, оно получается. Просто не хватает системности или информации, где эту системность взять. Вам нужно оружие?
— Только топор. Это по Достоевскому. Раскольников убил старуху, а топор будет символом моей книги.
— Я Вам принесу электро-топор.
— А такие разве бывают?
— У нас все бывает, как в Греции! Мы сделаем перфоманс, Вы будете убивать старух. Это будет лучшая в мире инсталляция.
— А зачем? Я же просто писатель.
— Нет, Вы вообще деятель искусств.
— А ни одна старуха не пострадает?
— Конечно пострадают и мы с Вами попадем в криминальные хроники и войдем в историю как лучшие в мире провокаторы!
— Ааааааа!
— Ыыыыыыы!

— Я убил человека.
— А Вы что, маньяк?
— Нет, я писатель.
— А зачем человека убили?
— А это первая строчка моего романа, подражание Раскольникову Достоевского.
— Да врите больше! Вы маньяк!
— А Вы точно редактор?
— А я и редактор и следователь одновременно. Давайте с Вами планировать, будете ли Вы еще людей убивать?
— А зачем? Я же это роман философский пишу.
— Нет, молодой человек, у нас с Вами будет следственный эксперимент. Пройдемте на улицу и начните знакомиться с девушками, а там посмотрим!
— Аааааааа!
— Ыыыыыыыыыы!

— Я убил человека.
— Да, это действительно стоящая вещь! Это потрясет по-настоящему читателя! А как ты это сделал?
— Прочитал «Преступление и наказание» Достоевского и меня осенило!
— А как ты человека убил?
— А это Раскольников.
— Твоя фамилия — Раскольников?
— Это у Достоевского такой герой.
— А кто такой Достоевский?
— Великий русский писатель.
— А как ты человека убил?
— Я великий русский писатель.
— Ты великий русский писатель и ты человека убил?
— Нет, я как Достоевский!
— Достоевский человека убил?
… показать весь текст …