Сходились по-волчьи, вынюхивая кусок.
Дрались, как шакалы за каждый рваный носок.
А после, облизывая вислые брыли,
Лакали живой человечий сок…
И каждый, тысячью каинств крапленый,
Рычал, ощерясь, что, дескать, «я — не я».
А золото падало звонкими каплями
В молитвенные чаши для недаяния.
И расходилось
по лапкам,
лапочкам,
Лапищам при воспаленных туловах.
Кому палило белые тапочки,
Кому приятно дуло в пах.