Некоторое время он был центром внимания в камере. На прогулках зеки показывали на него глазами; старые менты хлопали по плечу и говорили: «Этот вот!» — «и не подумаешь!» — отзывались молодые. А он молчал. Молчал, когда дергали на допросы, молчал вечерами, когда блатата приставала с приколами, молчал на прогулках и во время кормёжки; молчал, когда били, молчал, когда все смеялись обкуренные дурью; молчал ночью, молчал днем, сидел у окна и кормил крошками сквозь решетку воробьев, которые шли к нем…