Каждое исключение из правил — свидетельство несовершенства этих правил.

Высокомерие — эта самая несимпатичная форма проявления глупости.

Когда моей дочке было шесть лет, её учителя приглашали родителей, чтобы те презентовали свои профессии и у детей с раннего возраста перед глазами была палитра выбора пути, по которому можно пойти в будущем. Я рассказывал, кто такие кристаллографы, — и через полчаса все эти шестилетние дети говорят, что тоже хотят быть кристаллографами. Мне приятно. Не знаю, почему в школе не делают так, чтобы после уроков физики все хотели быть физиками. После урока химии — химиками. Зажечь — это самое главное. Я верю в самообразование, и если зажечь интерес, то дети этого никогда не забудут — и будут читать и развиваться всю свою жизнь.

Математика — это искусство называть разные вещи одним и тем же именем.

Выбирая для себя книгу, заглядывайте на последнюю страницу — туда, где указан тираж. Хорошие книги обычно не издают тиражом свыше пяти тысяч.

Снисходительность вовсе не превосходство, а форма равнодушия.

Долгая спортивная карьера складывается не из падений и взлётов, а из спусков и подъёмов.

Разочарование всегда вызывает чувства более сильные, чем надежда.

Экономические взгляды правительства крайне просты: «Всё, что движется, обложить налогами. Если оно и после этого движется — регламентировать. А если уже не движется — субсидировать».

Сочувствие — общественно приемлемая форма назойливости.

Черпать знания можно из разных источников, но употреблять надо всё-таки из чистых.

Тот, кого однажды купили, потом уже продаёт себя сам.

Самый глубокий русский писатель — омерзительно «нестилистичный» Достоевский. От составления слов тошнит — а суть впечатляет.

Бей баклуши — спасай Россию!

Мысли умного человека, с которым несогласен, не раздражают. Раздражают мысли глупого человека, с которым согласен.

Чем меньше собачонка, тем заливистее лает.

Арцах — не ширпотреб. Это индпошив. Это не анталийские пляжи, а место для тех, у кого есть мозги, душа, внутреннее содержание, ценностный багаж, эстетический взгляд.

Наука не сводится к сумме фактов, как здание не сводится к груде камней.

Высоцкий и Шукшин — две стороны одной медали, две стороны нового народа — городская (Высоцкий) и деревенская (Шукшин). Из их сравнения видно, насколько городская струя гениальнее, бескорыстнее, прямее, правдивее, разнообразнее деревенской. Высоцкий гораздо больше способен понять Шукшина и перестрадать с ним его путь, чем Шукшин понять и полюбить путь Высоцкого.

То, что не имеет конца, не имеет и ценности.