Всё-таки нет ничего омерзительней, нежели дикторские голоса из кинофильмов прошлых лет. Вся ложь, вся низость и грязь эпохи — в их барабанном оптимизме, в хорошо темперированном пафосе, в безукоризненной артикуляции.

Для начинающего литератора важнее всего наличие серьёзной внутренней проблемы, с которой этот литератор будет бороться. Без большого внутреннего противоречия нет поэта. Без навязчивой мании или фобии нет писателя. Если вы абсолютно здоровый человек, вам литературой заниматься необязательно. Или пишите заметки фенолога, или из вас может получиться хороший журналист. Но литература — это решение внутренней проблемы, вскрытие внутреннего нарыва. И если у вас его нет, литературой заниматься безнадёжно. Так что культивируйте в себе душевные неблагополучия или, по крайней мере, логическое противоречие.

Живопись не слишком трудна для того, кто мало знает, но для того, кто знает много, дело обстоит совсем иначе.

Успенский был гениальный спутник в путешествии. Вот когда едешь в машине ночью, очень важно не заснуть. Вот как брали с собой бахаря, чтобы он рассказывал рыбакам байки, так и я всегда брал Успенского в долгие поездки, потому что с ним заснуть было невозможно — он рассказывал колоссально интересно! И особенно было интересно, когда он импровизировал на моих глазах. Он так сымпровизировал однажды целую русскую «Божественную комедию» — с русским раем, с русским адом. Он был феноменальным человеком феноменальной глубины. Кстати, он очень интересно выступал апологетом толщины. Он говорил: «Ведь известно же, что человек думает всем телом. Поэтому я так много знаю, так много помню».

Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью.

Меньше всего на свете люблю препарировать себя и копаться у себя внутри. Считаю, пока часы работают, не надо их разбирать: можно случайно забыть один винтик, и они перестанут ходить.

Вообще, Лимонов — прекрасный писатель. Даже его нынешние чудовищные колонки очень хорошо написаны — ярко, убедительно. Никто от меня не дождётся плохих слов о Лимонове. Я своих литературных мнений не меняю. А что он часто безобразно себя ведёт — так это часть его литературной стратегии. Знаете, он, как ракета, которой для того, чтобы взлететь, надо отбросить ступени. Вот он был близок с Дугиным — отбросил его. Был близок с Летовым — отбросил. С Жириновским — отбросил. Женщин всех отбрасывает, друзей. Естественно, что на этом пути он отбросил и меня, с которым у него когда-то были неплохие отношения. Лимонов — это такой реактивный двигатель, который живёт отбрасыванием, выбрасыванием людей. Это довольно мучительно, это страшная биография, но при этом он хороший писатель.

Смелость — это когда ты понимаешь, что даже если провалишься, провалишься не навсегда.

Чем больше ты стремишься в искусстве отстоять свою оригинальность, чем более ты искренен — тем больше впадаешь в пошлость и в избитые штампы. И наоборот, следуя заветам литературных предков, встраиваясь в традицию, ты почему-то обретаешь в поэтическом языке неповторимую индивидуальность.

Чтение доставляет уму лишь материал знания, мышление превращает прочитанное в наше достояние.

За годы до свержения своего режима Мубарак отправился на лечение в немецкую больницу в сопровождении нескольких помощников и охраны. Необычная суматоха в больнице привлекла внимание местного жителя, который проходил лечение в том же отделении. Он спросил своего соседа по палате, и тот ответил: «Это арабский лидер». Немец поинтересовался: «А сколько лет он находится у власти?» Ему ответили: «Три десятилетия». Немец заявил: «Тогда это коррумпированный диктатор. Почему диктатор? Потому что правит страной уже тридцать лет. А коррумпированным я его назвал потому, что, имея в своем распоряжении столько возможностей и власти, он не построил ни одной больницы, которой мог бы доверить своё лечение».

Безупречен и решителен тот человек, который обладает умением уходить от суеты.

Подростки общаются в парках и на дискотеках, люди средних лет — в ресторанах, а старики передают друг другу приветы через некрологи.

Не так давно заметил, что меня с детства тянуло к людям, которые что-то умеют делать лучше меня, — рисовать, играть на гитаре, писать стихи, опускаться под воду. Если сейчас перебрать моих самых близких друзей, то окажется, что они умеют что-то делать в превосходной степени.

Бойтесь убеждённых людей, бегите от аскетов и праведников — они никогда вас не пожалеют. Как только встречаете человека, который сообщает, что органически не способен солгать, немедленно переходите на другую сторону улицы.

Что такое слава? Лестница. Чем выше поднимаешься по ней, тем сильнее она шатается.

Ошибочное и даже провокационное утверждение, что художник должен быть голодным. Он должен обладать талантом — вот это правда. И лучше ему не быть голодным, иначе мысли будут не о том, что ему нарисовать, а о том, как бы загнать свою картинку, чтобы купить хлеба с маслом.

Наиболее совершенной моделью кота является такой же кот, а лучше — он сам.

В современной войне голова уже и не требуется — достаточно боеголовок.

Человек продаётся, если за деньги делает то, что не любит. Когда он на репетициях играет Deep Purple, а на сцене поёт «Веселей, ребята, выпало нам строить путь железный» — это торговля собой.