Вакцины, вероятно, самые безопасные из медицинских препаратов. Даже аспирин и парацетамол могут быть опасными, но вакцины — никогда.

Лучше сколь угодно дурной человек, чем нелюдь, самое присутствие которого заставляет меня, как собаку, скулить, щериться и в конце концов вцепляться ему в горло.

Карабах можно разбомбить, сровнять с землей, послать туда войска, но завоевать его невозможно.

Еврей не верит в Бога — еврей знает Бога лично.

Когда я начала работать на радио в Ижевске, мне показалось, что моя фамилия слишком неоригинальна. Решила, что возьму несклоняемый псевдоним. Украинскую фамилию с окончанием на -чук или -щенко я не хотела, выбрала армянскую — Баграмян. А когда читала новости в кадре или работала корреспондентом, была Зыкиной. Всё, что касалось неформального, было связано с Баграмян — музыка в том числе. Потом в моей жизни возник журналист Александр Кушнир, он знал меня как Таню Баграмян и предложил работать вместе: «Мне неловко говорить об этом, но, может, вы придумаете псевдоним?» Когда я сообщила ему настоящую фамилию, он сказал: «Ну вот, здесь даже делать нечего». Со временем поняла: правду говорить всегда проще.

В спорах рождаются лишь враги. Никаких истин в спорах нет.

Традиционно экономика игнорировала политику, но понимание политики имеет решающее значение для объяснения мирового неравенства.

Алкоголиками, бабниками или даже, чем чёрт не шутит, мошенниками писатели становятся только тогда, когда им не пишется. Это само по себе страшный стресс, и компенсировать его любыми другими занятиями не получается.

Кто вошёл в науку с чёрного хода, скатится вниз по парадной лестнице.

Есть одна фраза, которую отец повторил мне несколько миллионов раз. Он говорил: «Мы крестьяне». Он хотел — как бы ни повернулась моя жизнь, — чтобы я помнил о том, что я простой человек из простой семьи. Это не прошло даром. С тех пор я уверен, что слава уродлива. Быть знаменитым некомфортно. И я не хочу никаких преимуществ, которые дает этот статус.

Оденьтесь убого — и они запомнят ваш наряд. Оденьтесь безупречно — и они запомнят вас.

Внешне карабахцы отличаются от основной массы жителей Армении. Чуть повыше, может быть. Чуть более строгие черты лица у них. Не знаю, может это что-то более горское, более кавказское. Более армянское. Не знаю. Но красиво. Девочки там сильно отличаются от ереванских. Тоже красивые очень. Но другие. Прекрасно, есть с чем сравнивать. Есть разнообразие, которое всё, так или иначе, упирается в чистую красоту. Это мечта! И это реальность.

Любовей всегда бывает по меньшей мере две одновременно. Одна к недостижимому идеалу, другая — к доступному объекту.

Многим кажется, что герои не испытывают страха. Но страх это обычное, очень человеческое чувство. Умение преодолевать страх толкает на героические поступки.

Родная земля одного народа не может стать постоянной родиной другого.

В Азии всё няшное: они любят, чтобы всё было упаковано в разные золотые бумажечки с бантиком и чтобы обязательно поцелуйчик сверху. Если ты им попробуешь просто так продать банку, они тебе в морду плюнут и скажут, что ты их не уважаешь. У нас всё наоборот: «Не надо нам эту упаковку, она всё удорожает, нам надо подешевле. Можно на развес? Я пришёл со своей консервной банкой — налей мне туда «Сиберики». Немцы хотят, чтобы всё было за 23 евро и в большой бутылке «10 в одном». И при этом всё обязательно должно быть сертифицировано. Американцы любят, чтобы всё было страшное — и чтобы рисунок на этикетке был накарябан, как на заборе. И чтобы вообще было не понятно, что это. Они считают, что чем хуже упаковка, тем больше доверия к продукту. Значит, ты занимался улучшением содержимого, а не украшательством, чтоб обмануть людей.

А важнее всего только слова, написанные на полях уже готовой книги.

Времена изменились. Раньше мы говорили «залезть женщине под юбку». Сейчас мы говорим «залезть женщине в брюки».

Жизнь в России — всегда чудо. Плохое чудо или хорошее, но обязательно чудо. Предсказать, что здесь случится, пусть даже в следующем году, абсолютно невозможно.

23 июня 2010 года в американской газете «San Diego Reader» была опубликована статья Патрика Догерти о молодом виде спорта — шахбоксе, где в нечётных раундах соперники играют в быстрые шахматы, а в чётных — боксируют. Победа достигается либо нокаутом, либо матом (или просрочкой шахматного времени). Если нет ни нокаута, ни мата, то учитывается победа по очкам в боксёрских раундах. Если и там ничья, победа присуждается игравшему чёрными фигурами.
Догерти пишет: «Подумайте только — вы находитесь на ринге, боксируете, пытаясь вогнать нос вашего противника в его мозг. С вас льётся пот, адреналин зашкаливает, вы действуете и реагируете без раздумий. А затем — бац! — звучит гонг, на ринг выносят шахматный стол и два стула, вы садитесь, ваше сердце колотится о грудную клетку, адреналин всё ещё на пределе, и вам надо понять, играть ли гамбит Грюнфельда или не мелочиться и применить вариант Наданяна».