Есть на свете люди, у которых проблемы — нам бы такие. И дела у них всегда хорошо. И настроение отличное. И дети — всем на зависть: и умные, и талантливые, и заботливые.
Жаль, никак познакомиться поближе с ними не получается. У знакомых как-то все сразу портиться начинает — дела, настроение, дети…

На вопрос «Как дела?» на бегу привычно бросаю: «отлично».
Потом теряюсь — на самом деле, дела нормально, но не успела ответить точно. И что же делать, ну не бежать же вслед с подробностями? Ох, неловко-то как получилось…

Как странно читать (и довольно часто) «если мужчина не ценит женщину, найдется тот, кто будет ценить», или что-то в этом роде.
Нет, я конечно и сама так думала, пока не поняла — если любишь — не найдется. Выбрав один раз, сказав «да» на всю жизнь, не будешь искать лучше. Ну, если, конечно, сам не уйдет. Но и тогда…
А так… ну противно ведь.

…В этой пророческой книге (Апокалипсис) говорится о том, что во времена пришествия Антихриста Бог явит двух пророков, которые в то страшное для христиан время будут проповедовать истинную веру и многих неверных обратят ко Христу перед лицом грядущего на вселенную Суда Божия. Они многим откроют глаза на гениального руководителя единого мирового государства (президента или царя), которого иудеи, а с ними и протестанты с католиками примут за Мессию — Христа, индуисты — за Майтрейю Будду, а мусульмане — за долгожданного Махди. Но именно об этом-то гении всех веков и народов пророки Божии скажут твердо и однозначно: «Это — Антихрист!»

Вероятно, другие думают иначе, но мне, глупому, кажется, что монашествующим спастись легче, потому что самый образ монашеской жизни отнимает у демонов массу возможностей приторочить, привязать, пришить, пришвартовать и приковать нас к земле и ко всем временным земным наслаждениям множеством духовных цепей, канатов, веревок, бечевок, лесочек, проволочек и ниточек.

Как же сложно бывает найти правильный выход, когда и права и неправа одновременно.

…Освобождение от страстей подобно по своей болезненности и трудности распятию, а потому св. Отцы называли этот подвиг души сораспятием Христу. О нем и ап. Павел пишет галатам: «Те, которые Христовы, — распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5,24), а в послании к римлянам как бы продолжает: «Ветхий наш человек (должен быть) распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху (а значит и диаволу)» (Рим. 6,6). «Телом греховным» апостол здесь называет страстные привязанности, наши страсти, которые становятся неотъемлемой частью человека, т. е. как бы самим человеком или иначе «ветхим человеком», который должен умереть болезненной смертью на кресте, чтобы, сораспявшись со Христом, соцарствовать с Ним в Его вечном Царстве Любви и Правды.

Песня летит, как птица вдаль,
Ведь где-то там, в тиши лесной,
Стоит у речки синей дом родной,
Где ждет меня любимая и верная.
Где тихий мой причал,
И вечером в саду из дома
Слышатся лишь звуки полонеза…

Сон в ночи несет, несет к далеким берегам
Моей любви. А там, все так задумчиво и тихо,
Только волны, только свет и облака,
И мы с тобой в руке рука…

Там, на холме — высокий храм,
… показать весь текст …

… «Не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6,24). В переводе с арамейского «маммона» означает богатство, а кроме того, все плотские и душевные наслаждения, которые с его помощью приобретаются.

Страсть в своей основе почти всегда имеет какую-либо естественную потребность тела или души человека. Но эта потребность становится страстью лишь тогда, когда она с помощью демонов переходит указанные Богом границы (гипертрофируется), когда становится неудержимой и заставляет человека ради ее удовлетворения нарушать Божественные заповеди.

Хорошо понимая эту закономерность, демоны стараются заставить человека грешить не через неприятные для него действия, но, напротив, через удовольствия, через возбуждение в нем аномально-сильных физиологических или душевных потребностей, удовлетворение которых приносит ему наслаждение.

Изучение возможностей падших духов показало, что они могут гипертрофировать, т. е. чрезвычайно увеличивать как естественные, физиологические потребности организма (инстинкты голода, сна, размножения и др.), так и потребности душевные.

Если на первом месте в сердце человека — заповеди Божии, а главное дело жизни — спасение, то все остальное ему не только не может помешать, но даже наоборот: достижения науки и культуры он сможет использовать для помощи себе в главном деле — для духовного своего преображения и более того, для оказания поддержки ближним в этом нелегком деле. Если же материальные блага и достижения культуры становятся для человека идолами, занявшими в его сердце неподобающее им место, то неизбежная привязанность к…
… показать весь текст …

…Никогда не пытайся ставить себя с кем-либо на одну доску, потому что «каждый имеет свое дарование (меру сил) от Бога, один так, другой иначе» (1 Кор. 7, 7). Если тебе от Бога дано больше сил сопротивляться расслаблению или воздерживаться от чего-либо, — не гордись, потому что с тебя и спросится больше. А кому дано мало, с того мало и спросится.

Но что же может помешать… верующим людям войти в число избранников Божиих? Оказывается — их «страстишки», их привязанности к телесным, душевным и псевдодуховным наслаждениям, их наивная надежда на то, что можно спастись, ни в чем себе не отказывая, без мучительной борьбы со своими страстями и похотями. А вот эти-то последние как раз и не пускают людей в Царство Небесное, ибо Творец Сам сказал: «Всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк.14, 33.). Если же человек не является учеником Христовым, то далек он и от Его учения, следовательно, — далек от спасения.

…Если же быть точным, то у настоящего христианина вообще не может быть «личных» врагов по тому, что, во-первых, он любит людей, видя в них образ Божий, пусть даже и загрязненный, а во-вторых, он ясно сознает, что во враждебных действиях окружающих людей инициативную и руководящую роль играют демоны. Таким образом получается, что под словом «враги» Евангелие подразумевает тех, кто нас считает врагами и относитсяк нам враждебно, тогда как мы не считаем врагами никого, кроме падших ангелов.

Говорят, что в Иерусалиме когда-то были в городских стенах ворота, называемые «Игольные уши». Они были столь низкими, что верблюды не могли войти в них. Но те из верблюдов, которые умели, встав на колени, проползти под их сводами все же оказывались в городе. …Почему же верблюду пройти сквозь игольные уши легче, чем богатом деньгами, способностями и самомнением войти Царство Небесное? Оказывается, что обладающему богатством и дарованиями бывает труднее побороть свою гордыню, тщеславие, самомнение и самохвальство, чем царственному воспитаннику пустыни преклонить колени и вползти в «Игольные уши» Святаго Града Иерусалима, который прообразует собой Небесный Град — Горний Иерусалим.

Из Африки пришел теплый воздух, и синоптикии пообещали еще немного тепла. И радуясь по летнему теплым денькам, вдруг поймала себя на том, что не скучаю ни по весне, ни по лету. Лишь бы подольше было тепло…

Наша самооценка, если оценивать себя, сравнивая с другими, рядом живущими людьми, всегда будет ложной. Мы будем казаться себе не хуже других. И бояться почувствовать себя хуже.
А если сравнить себя с такими, какими задумал нас Бог, то что мы увидим? Или хотя бы попытаться понять, какими нас (себя лично) видит Бог? Честно, никому не рассказывая об этом? Но до последней мысли честно? Внимательно и безпристрасно?

Должен вам сказать, кстати, что борьба падших ангелов за власть над человеческими душами — для них (демонов) намного интереснее шахмат, футбола и всех других известных вам игр. Они — настоящие игроки: яростные, азартные, готовые биться за победу «до последней капли крови». Именно в этой победе и в сладостном ощущении полной власти над человеком заключено истинное наслаждение и удовлетворение для их невероятной гордыни и властолюбия. В этой смертельной для людей игре демоны находят весь смысл своего существования. Более, чем про кого-либо другого, о них можно сказать, перефразируя НЭПовскую песню одесских бандитов: «вся жизнь их — вечная игра».

На Кубани осень не такая, какой ее привычно видеть в средней полосе.
Сначала, в сентябре, солнышко жарит как летом. До 40 по цельсию, как правило, не доходит, а вот до 30 — запросто. Листья начинают потихоньку покидать деревья. Не желтея, по одному. Падают почему-то какими-то жухлыми, не зелеными, не ярко-желтыми, а сразу высохшими. Так что ковер из желтых листьев — здесь явление редкое и далеко не под каждым деревом, и не каждый год.
Потом… потом почему-то начинаются заморозки, или просто х…
… показать весь текст …

Поздняя осень — время перед сном. Все отшелестело, сумрачный дождь иногда повисает в сером воздухе. Промозгло и сонно. Мысли уходят в незапоминаемые дали, и ты вроде бы здесь, а на самом деле — где угодно, но вспомнить об этом, очнувшись в реальности почему-то не можешь. И снова уходишь в грезы.
Осень убаюкивает все вокруг, отшумел листопад, отгорели яркие краски, плоды принесены и сделаны запасы. Мы прощаемся с уходящим годом, в сумраке и сумерках.