Раз ей всё безразлично, то и мне нечего воспринимать всё всерьез. Будем оба холодными и безразличными. Как дохлые пингвины.

Зарождение каждой любви, каждого действия, чувства, мысли имеет свои основания и призвано сыграть определённую роль. И порой мы понимаем их. Иногда мы видим прошлое очень ясно, и связи между отдельными его частями предстают перед нами так чётко, что каждый шов, скрепляющий их, приобретает смысл, и мы читаем послание, зашифрованное в нём. В любой жизни, как бы полна или, наоборот, убога она ни была.

Когда тебе тяжело, когда ты боишься людей, когда жизнь твоя запуталась, скажи себе: давай перестану заботиться о том, что со мною будет, буду любить всех тех, с кем схожусь, и больше ничего, а там будь что будет. Только попробуй жить так, и увидишь, как вдруг всё распутается, и тебе нечего будет ни бояться, ни желать.

Кто‑то плывёт поперек течения. Дело вовсе не в мужестве. Дело в усталости. Настоящая усталость породила больше героев, чем мужество.

Я не собираюсь в герои. И не хочу быть отступником. Просто слишком устал быть как все. Это тяжёлый труд. Многие не замечают этого. Многих убивает стремление быть как все.

Понимать это страшно. Не понимать — глупо. Ловушка.

Есть много жестоких людей, которые чересчур трусливы для жестокости.

Жадного деньги возбуждают, но не удовлетворяют.

Человеку невозможно жить честно и в то же время в достатке и уважении.

Религия представляет собой узду для людей неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни.

Страх перед Богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить.

Что делает героическим? Одновременно идти навстречу своему величайшему страданию и своей великой надежде.

Зависть есть беспокойство души, вызванное сознанием того, что желательным нам благом завладел другой человек, который, по нашему мнению, не должен обладать им раньше нас.

Любоваться миром можно бесплатно. Платить приходится за комментарии.

Что нас так восхищает созерцание животных, основывается на том, что нам приятно видеть перед собой собственную сущность, доведённую до такого упрощения.

Для Истины — достаточный триумф, когда её принимают немногие, но достойные: быть угодной всем — не её удел.

Любовь, по-видимому, не ищет подлинных совершенств; более того, она их как бы побаивается: ей нужны лишь те совершенства, которые творит и придумывает она сама.

В этом она подобна королям: они признают великими только тех, кого сами и возвеличили.

Существенное должно сочетаться с приятным, но приятное следует черпать только в истинном.

Когда предлагают пожертвовать счастьем ради прогресса, то не понимают того, что в счастье как раз и заключается смысл всякого прогресса.

Проводник нужен в странах неизвестных и диких, а на открытом и гладком месте поводырь необходим лишь слепому.

А слепой хорошо сделает, если останется дома. Тот же, у кого есть глаза во лбу и разум, должен ими пользоваться в качестве проводников.

Причина заблуждений коренится не только в наших ощущениях, но и в самой природе человеческого разума, который всё представляет себе по своему собственному масштабу, а не по масштабу Вселенной и, таким образом, уподобляется зеркалу с неровной поверхностью, которое, отражая лучи каких-нибудь предметов, ещё и примешивает к ним свою собственную природу.

Философия есть современная ей эпоха, постигнутая в мышлении.

Какую чудовищную ситуацию создаёт синхронизация демографического взрыва с падением интеллектуального уровня!