Надежда — мой компас земной?
А если надежда становится тигром, запертом в клетке?
Тогда она способна перегрызть стальные прутья своего узилища и вырваться на волю…
Вот такая надежда мне по душе: сильная, размышляющая, решительная, действующая и побеждающая!

Блеф и обман — абсолютно разные вещи, хотя и служат одной цели — ввести в заблуждение.

Сравнивать блеф и обман — всё равно, что сравнивать симфонию с какофонией.

Блеф может быть гениальным, обман — никогда.

• Чем кто-то глупее, тем менее для него очевидна его глупость.

• Не думай, что ты самый глупый: всегда найдётся тот, кто глупее тебя.

• Если ты не видишь собственную глупость, это ещё не значит, что её не замечают другие.

• Иногда глупость очень полезна — тебя стараются не задевать.

• Быть умным глупцом — ничуть не лучше, чем глупым умником.

• Глупость и умность — близнецы-братья: часто их не отличить.

• Умный не переживает, когда о нём судачат глупцы. Глупый — злится и усиливает нападки.

Надеяться на свою Память нельзя. На чужую — тем более.

Коварнее этой дамы нет ничего на свете. Память может вспомнить то, чего никогда не было.

Стоит ей на вас надавить, и вы будете убеждены в том, чего на самом деле не происходило.

А если она надавит на 5−6 человек одновременно, не сомневайтесь, все скажут: «Да-да! Что-то такое припоминаю… Ну, точно! Было!!!»

Шанс — не имеет определения. Он не бывает первым или последним, тёплым или горячим… В каждом событии шанс выпадает только один раз и другого шанса не будет. Всё другое — неудачные попытки.

Это всего лишь моё мнение и ничего больше. Почему оно должно быть единственным? Вполне возможно, что я говорю не так. Главное, — это заставляет задуматься!

Злость — это нереализованное желание показать неприятным обстоятельствам кукиш.

Боль необходима человеку, как доказательство того, что он жив. Почему же мы стремимся справиться с болью, а не пройти через неё?

Уязвимость — у каждого своя, но то, в чём уязвим каждый, — это чувство собственного человеческого достоинства. Человек не может жить с растоптанным чувством достоинства…

Чувство собственной важности (величия) — ЧСВ — это порок, в котором не хочется признаваться даже самому себе, но в то же время подогреваемый при каждом удобном случае. Подогревает ЧСВ унижение достоинства других и превозношение собственной значительности (важности).

Человеческое достоинство и собственное величие — антогонисты, как добродетель и порок.

Самолюбие — настолько мощная эмоция, что способна генерировать любовь. Стоит только кому-то потешить человеческое самолюбие, как услышишь в ответ:
— Люблю тебя!!!

Закон бумеранга никто не отменял. Бумеранги кончились…

У Мироздания не бывает ничего незначительного. Кажущиеся незначительными события имеют далеко идущие последствия. Они непременно окажут влияние на твою жизнь: не прямое, так косвенное.

Многих конфликтов удалось бы избежать, если в общении вместо прямой указующей палочки, бьющей наповал, — знак восклицательный мы использовали бы палочку кривую — вопросительный знак. Она может творить чудеса. Задавая вопрос оппоненту, мы побуждаем его подумать или вопросом ответить на его вопрос, также побуждая к размышлению… Волшебный вопросительный знак может погасить разгорающийся конфликт.

Балансировать на грани фола — это делать критические замечания незнакомому собеседнику, не задумываясь о том, что играешь с ним в жмурки в тёмной комнате, причём «жмурящийся» — не он, а ты.

Не болтай со всеми подряд о себе попусту: не будь простодырой (ым). Твои Простота и Доступность могут сыграть злую шутку, открыв путь для Коварства. Оно может закинуть на необитаемый остров, где забыть придётся не только о болтовне…

Если ты сочиняешь тексты, довольствуйся именем — автор.

Не называй себя писателем. Пусть так назовут тебя читатели.

Писательство — это жар души, осенённый Богом, который есть свет и добро.

Писатель от Бога — просвещает.

Автор от дьявола — жжёт и калечит души читателей, низвергая их во тьму и невежество.

Хуже всего то, что мы окружены глухой стеной непонимания, точнее, нежелания понять. Приоткрывая потайные уголки своей души, мы рискуем стать объектом всеобщих насмешек и, как уже не раз бывало, наше откровение будет гласом вопиющего в пустыне. Понимание, желание понять — вот в чем нуждается рассказчик.

Писательский труд ассоциируется у меня скорее с искусственным оплодотворением, а не с чувственным наслаждением, смешанным с неким комплексом вины, как в юношеские годы. Все происходит строго по правилам, зафиксированным в договоре с издателем, и пишущая машинка подчас вызывает у меня чувство отвращения. Это меня пугает: я вовсе не претендую на звание Томаса Вулфа наших дней, но все же мне хотелось бы оставаться именно писателем, а не халтурщиком от литературы.

Если в юности — глуп и беззастенчив, то с возрастом возможно научиться, хотя бы, не показывать свою глупость. И это тоже — своего рода мудрость.

Потребительство — Потребитель — Мир потребления — Потребляем всё — Даже то, чего не надо — Духовное истощение — Закон потребления…