Аниела выходит из дома, осторожно расправляет крылья.
Перед выходом она хорошо вымыла крылья и натёрла их бархоткой с жидким кремом, чтобы они блестели. У неё есть много кремов, и она всегда тщательно подбирает запахи. Сегодня она выбирает ароматный крем, его густой цветочный запах напоминает ей о летнем буйстве красок. От густого запаха перехватывает дыхание, она глубоко вдыхает воздух, и отрывается от земли… Летит высоко, её белые крылья переливаются на солнце, летит медленно, ей сегодня некуда спешить…

Иногда нам снится, что мы летаем…

Он ненавидел всеми фибрами души зиму. А зима, похоже, ненавидела его. Хотя, бездомных все ненавидят. Он это давно понял и не обижался. Ведь одно дело обижаться и совсем другое — ненавидеть. Обижаться — это жалеть себя, незаслуженно обойденного, оскорбленного, униженного. А ненавидеть — это с зубовным скрежетом терпеть нечто или кого-то, если не можешь ничего изменить. Можешь — изменяй! И тебе некого или нечего будет ненавидеть. Но в случае с зимой от него ничего не зависело: при всём желании и старании он не мог отменить холод, сырость, серость, пронизывающий ветер… И поэтому просто ненавидел всё это. Терпел изо всех сил. И ненавидел.
Он — бездомный пес мелко дрожал под дверью в подъезд,
надеясь проскочить меж неуверенных ног жильца с первого этажа, возвращающегося домой, как всегда, поздно… А вдруг не заметит, и ему повезет провести эту ночь в сухости и относительном тепле… А если не повезёт?

Утро в зимних узорах… Вытягиваю из памяти солнечные зайчики и пускаю на стены и потолки. Так будет теплее! Один солнечный зайчик заглядывает в чашку с ароматным кофе, слегка принюхивается. Притворяюсь, что не замечаю.
— Кофе сделаешь?- вздыхает за окном Зима.
— Нет, Зима не может пить кофе, — возражаю. Кофе — это для людей и немного для солнечных зайчиков.
Зима улыбается холодной улыбкой и заглядывает в окно. Молчим…

Я беру карандаш, блокнот и рисую утро из узоров на оконном стекле, снежного полотна за окном, музыки ветра и добавляю цветом мысли о тебе…

Мой родной Краков. В мыслях и снах я возвращаюсь к тебе, в свой дом на улице Св. Томаша. В город, который можно обойти за день медленным шагом, не торопясь. Ты нереально красив, сказочно прекрасный, таинственный, наполненный глубоким смыслом и гордый. В моём городе часто идёт дождь. Погода меняется каждые пять минут, она непостоянна.
В родном Кракове я научилась любить дождь, он никогда не допекает, как солнце. Стук каблучков по мокрой брусчатке, шелест дождя, грохот трамваев на крутых поворота…
… показать весь текст …

(Отрывок из миниатюры)

Она посетила почти 70 стран, открыла для себе новый взгляд на мир и людей… Одни города окутывали её нежным теплом, поили ароматным кофе и давали ощущение дома, а другие — дарили растерянность, заставляли смущаться и постоянно напоминали, что она в гостях. Тёплые города-солнышки считали её своей. А урбанистические великаны с множеством кварталов чувствовали в ней душу бунтарки, не созданную любить многомиллионные мегаполисы, и смотрели обиженно и холодно своими стеклянными глазами.
С тех пор она узнала на одну маленькую тайну Вселенной больше. Тайну любви к городу, как к человеку. Она влюблялась в старые красивые города. Её любовь к городу, как к человеку, сделала её участницей, удивительной игры, где ещё сотни лет назад для людей оставили важные подсказки и ответы. И она складывает их в сердечные трещины и это укрепляет её веру, что если эта её большая Любовь закончится, то её сердце не остановится…

Я стараюсь начертить что-то карандашом в своей голове, подбираю рифмы, но всё равно получается проза. Возможно, хорошая проза, но не стихотворение, что должно стать словами песни.
В наушниках полились нежные звуки скрипки. Виртуозный Н. Паганини в исполнении Д. Гаррет…

Сегодня воскресенье. Она проснулась, посмотрела в окно, и её сны растаяли в белом утреннем свете. За окном плавно падал снег, ложился белым полотном на землю… На горизонте расплылись акварелью очертания гор. Окно в пол, и Она любовно скользила взглядом по подвижному снежному кружеву за ним…, попробовала ногой воздух на ощупь, он был прохладным. Затем выскользнула из-под одеяла надела белые шерстяные гольфы… На носочках прошла в кухню запах Арабики прогнал остатки сна. Доносился приглушенный звук музыки.
Он любил откинуться на спинку мягкого кресла, спокойно пить кофе и листать газету. Он подошёл к ней, крепкая рука обняла за талию, её колени смягчилась от нежности…

Они стояли молча…

Она любит зимой писать сказки. Не только потому, что писать — одно из немногих полезных занятий, которое ей очень нравится. Зимой пространство для воображения намного больше, чем в другое время года…
Снег, как белое полотно, на котором воображение рисует свои сказки…

Иногда люди уверены в том, что время, отведённое им, становится их собственностью. Но эта собственность эфемерна…

Другое, когда люди уделяют кому-то время. Время, отданное другому человеку, может оказаться самым лучшим подарком.

Наши действия необходимы нам самим. Почему так происходит?

В жизни меня окружают люди, которым я не рассказываю о себе, исключением является моя семья.
Для меня нормально решать свои проблемы самостоятельно. Всё просто не хочу никого загружать… Если рядом кто-то из моей семьи я скажу о проблеме. И для того, чтобы чувствовать себя сильной, более уверенной в себе, пишу миниатюры. Пишу на нескольких языках.

Иногда текст миниатюры — рассказ о себе …

Холодный вечер, усталое дыхание города. Фонарики, что поднимаются в тёмное небо. Не хотят, но должны. Их гонит огонь и разогретый воздух. Наверное, им страшно летать… Когда ты сам в тёмном небе — это страшно. Вот если бы вдвоём. Держась за руки. Тогда это совсем другое дело…

Через несколько секунд ты позвонишь и затанцуют город, вечер, фонари…

Смотрю на тебя украдкой, когда ты читаешь, когда пьёшь кофе, когда играешь с дочкой, я понимаю, что такое — родной человек.

Ночью звёзды отражают наши мечты и способны услышать просьбу сердца в сильные душевные морозы… Если посмотреть на звёзды и поверить в Чудо, то самые страстные желания чистой Души обязательно исполнятся.

Была середина января, и мир превратился в снег. Улицы мерцали снежинками, они летели в лицо, при любом направлении ветра, и я тщетно пыталась отгородиться от них меховым капюшоном. Сквозь ветер я услышала, как ты кричишь мне вдогонку моё имя, я сначала даже не остановилась. Казалось, если идти достаточно быстро и достаточно долго, можно оторваться от своих мыслей, вырваться из этого леса вечерних фонарей и, придя домой, отряхнуть из памяти все воспоминания, как снег с пальто.
Но ты окликнул меня снова, и я обернулась. «Аниела, обещай, что я тебя ещё увижу», — разорвался твоим голосом воздух. Снег сверкал в электрическом освещении. Сквозь метель я словно различала звук твоего дыхания.
«Ты меня слышишь?» — снова вздрогнула улица. Я кивнула.
…В тебя влюбляться было категорически нельзя. Ты был чем-то случайным, чем-то летучим, чем-то мимолетным…

Она ступала по песку рыжей пустыни, оставляя за собой глубокие впадины-следы. Она сыпала этот песок сквозь пальцы, он был горячим и блестящим, искрящимся…

Она думала о силе стихии.

Это было с ней… Она играла с солнечным зайчиком, удивляясь его ловкости. На миг показалось, что он умеет смеяться и рассказывать забавные истории.
Она нежно касалась цветка, белых лепестков, восхищалась тонким запахом, пробуждающим в сердце забытую мелодию любви. Цветок был таким хрупким… и излучал столько жизни, безмерно дарил тепло, рассказывал что-то очень приятное и по праву назывался даром небес.
Она говорила цветку: «Береги свои лепестки, маленькое чудо!»…

(Отрывок из миниатюры).

В городе, где я живу, в домах не принято закрывать окна жалюзи или плотной тканью, поэтому соседи напротив могут наблюдать пантомиму чужой жизни. Напротив нашей квартиры окна молодой пары, он всегда торопится на работу, она появляется у окна в красивой пижаме, долго пьёт кофе и медленно курит на балконе… На этаж ниже живёт одинокий седой мужчина… В комнате у него большой аквариум и он часто наполняет его золотыми рыбками. Иногда замечаю, что он смотрит в наши окна…
…
Оказывается, не только мне нравятся чужие истории.

В то далёкое время нам нравилось танцевать у реки, под первым тёплым ливнем. На мне тогда было надето льняное полупрозрачное платье. Дождь играл свою мелодию… Затем мы ели арбуз, спелый сок стекал по подбородку, по рукам, стекал мелкими каплями в разрез платья на грудь, задерживался у пупка и стекал дальше, где его не видно. Дождь смывал с тела сок, размешивал его с водой, а ты помогал дождю и начинал собирать сок — сначала пальцами, потом — языком.

— Ты лучше дождя, — тихо сказала, в тот момент я чувствовала, как у меня обновляется и зацветает кожа…

Когда заглядываю в почтовый ящик, а там что-то белеет, и оказывается это письмо от дорогого человека, сердце ускоряет свой ритм. Быстро открываю дверь, ищу ножницы, чтобы аккуратно добыть содержимое… и радуюсь, невыразимо радуюсь, будто ты обнял крепко-крепко… Твои письма необычные и милые, как ты.

Есть события, люди, которые называются
не-веро-ятными…
Возможно потому, что в них/им не веришь…
или наоборот…