Я нарисовал у неё на заднице поэму.
— А запятые где? — спросила она.
— Запятые будут на груди! — сказал я, но она надела сразу три лифчика и поэма так и осталась без запятых.
— Круто! Но что ты хочешь от удовлетворительницы? Нашёл бы уж бабу, не игрался с писульками этими… И не надо тебе дописывать эту историю, — сказал мне критик.
И я стал искать бабу, а эту историю не дописал.

Свою первую историю я написал на женской попке. Свою вторую историю я написал на женской сиське. И, не успев придумать, на чем написать третью историю, я получил нобелевскую премию! Тогда я решил стать еще и режиссером и получить Оскар. Свой первый фильм я снял, засунув камеру под юбку. Свой второй фильм я снял, засунув камеру в черные чулки. И, еще не придумав, о чем снять третий фильм, я получил Оскар. А что делать дальше, кем быть, к чему стремиться, как стать лучшей версией себя? Как жить своей жизнью и играть свою роль? Раздумывая над этими вопросами, я решил стать художником и нарисовал Черный Квадрат.

— Тебя что, никогда пальцем в нос не тыкали? — спросил я у кошки.
— А зачем? Меня просто гладят! — ответила она.
Тогда я тыкнул ее пальцем в нос и она превратилась в девушку.
— Аааа. Я стала человеком, круто! Теперь я буду тыкать всех кошек пальцем в нос и делать их людьми! — сказала она.
— Да ну, брось, пусть будут кошками, у кошек характер лучше! — сказал я.
Тут раздался стук в дверь. Откройте, милиция! Говорят, тут нарко-притон.
— Да нет, мы кошатники, кошек в люди выводим, — сказал я и закрыл дверь покрепче.

Её чулки исповедовали любовь и его глаза их порвали.
У неё были ножки для не пыльной дорожки, но он пригласил её на Эверест.
— Товарищ писатель, Вы что, озабоченный? — спросил редактор, прочитав эти строчки.
— А что? А Вы что, никогда?
— Я? Я? — но это к творчеству не имеет никакого отношения! — сказал редактор.
Он сунул нос ей под юбку по самые неболуйся. — продолжил писатель.
— Что? Нет, это уже слишком. Ищите себе другого редактора! — сказал редактор и убежал.
Ищу редактора без комплексов. — дал объявление писатель. Пора завязывать с монашеством. Спермотоксикоз на лицо. — решил он.
И нашел себе в редакторы Клаву Кулакову. Она семь раз перечитала его опусы и смеялась до слез.

— Девушка, а если я с Вами сейчас не познакомлюсь, Вы будете меня уговаривать, чтобы я передумал?
— Молодой человек, ну Вы и завернули! Перевёртыш Вы!
— Ааа. А я за отрицание отрицания, я за единство и борьбу противоположностей!
— Ббб. Рот закройте, муха залетит!
— Девушка, а Вы что, любите шаблоны?
— А этот шаблон специально под Вас, для таких как Вы.
— Нет, девушка, я не шаблонный! — сказал он и поцеловал ее в носик.
— В следующий раз буду прикрывать нос, когда общаюсь с молодыми людьми, — сказала она и убежала.

— Это подчерк Достоевского! — сказал графолог.
— Почему, я же писал сам! — сказал я и достал топор.
— Рукописи не топорят! — сказал графолог.
— Что написано топором, то тебе не перо! — пошутил я.
— Поражаюсь вашей фантазии, у вас что не рассказ то шедевр, — сказал мне редактор.
— Нет, он убивец! Я знаю его подчерк! — возразил графолог.
— Я зарубил человека, когда был Раскольниковым, — признался я.
— Нет, это я сам, но подписался Раскольниковым! — возразил Достоевский.
— Нет, это мой нос, это я носом! — возразил Гоголь.
— А я не Достоевский, я Носстоевский, — сказал великий писатель и переименовался.

Клава сыграла на опережение. Она надела короткую юбку и чёрные чулки. Но Борька смотрел ей на грудь. На груди висела мягкая игрушка.
Вдруг Борька жадно цапнул игрушку, и игрушка запищала «аааа».
— А я? Меня цапать надо! — возмутилась Клавка.
— Была бы ты плюшевая, я бы ещё подумал, — сказал Борька и от радости сам запищал.
Вдруг Борька очутился на шее у Клавки в виде мягкой игрушки. Маленький медвежонок забавно нырял в декольте и хитро выползал, очерчивая полукруг…
Утром Борис гордо положил игрушку в ящик стола. Еще одна, трофейная, пополнила его коллекцию!

— Девушка, а почему у тебя такая юбка короткая?
— А это естественный отбор, женщины борются за место под солнцем!
— Да ну?
— А что? Ходить удобно. И бегать тоже.
— Бегать от маньяков?
— А то!
— А что, стану-ка я маньяком! Убегай!
— Хаааа! Разбежалась!
И она прижалась к нему так близко, что он убежал.
Пронин перечитывал показания потерпевшего снова и снова, что-то ему в них не нравилось… Следователь не мог понять, она маньячка или он маньяк. Ведь каждая женщина хоть раз в жизни давала иррационально, а каждый мужчина хоть раз в жизни иррационально домогался.

Забавный мир
— Не надо меня плющить!
— Ну хотя бы нос к носу давай!
— Никогда не задирай чужие носы!
— А что бы такое еще сплющить? У тебя есть мягкие игрушки?
— Лучше нарисуй на своем носике мордочку и сам себя плющ!
— А какой все-таки у тебя забавный носик!
— А ты надуй щечки и лопнись!
— А давай вместе надувать щечки и корчить мордочки?
— Корчить рожицы, что ли?
— Да!
— Ну ты даешь! Ты что, животное!
— Да, я животное! И ты животное! Все мы — забавные зверюшки! И смысл жизни — корчить мордочки!

— Молодой человек, никогда не тискай девушек. Потрепать можно и мягкую игрушку, — сказал мне учитель.
— А кто сказал, что девушки и игрушки — это не одно и тоже? — возразил я.
— Ааа. Я знаю. У тебя лапки и мордочка, ты сам зверюшка! — сказал учитель.
— Конечно, все в этом мире надо куксить, все мы Чебурашки! — сказал я.
— А из Чебурашек делают чебуреки, — сказал учитель и отрезал себе нос.
— А зачем? — удивился я.
— В чебурек его засуну, будет чебурек с носом! — сказал учитель и потянулся к моему носу. Но я убежал.
И вдруг я проснулся. Не все получилось, но сама идея-то была правильной. В следующий раз досплю до кульминации, чтобы во сне реализовалась сверхидея, сверхзадача.

Я убил человека. До подробностей вообще не дошло. Достоевский сказал, что у него уже есть один Раскольников и вычеркнул меня из романа.
— Теперь Вы по-романьи, так сказать, душа-то мЁртвая… ваам, батенька, бы к Гоголю… Думайте, во что нос совать! — сказал мне редактор.
— Обратитесь к Агате Кристи с её Эркюлем Пуаро… — сказал мне критик.
— В настоящее время серию продолжает другая английская писательница, Софи Ханна, которая на 2019 год опубликовала 3 детективных романа об Эркюле Пуаро, — сказала мне википедия.
— Сначала твой рассказ будет называться протоколом допроса подозреваемого, потом обвиняемого, потом подсудимого, — сказал мне адвокат.
— Бери ручку в руку и дописывай, — сказали мне читатели.
— А говорят, что Кафка умер, — сказали журналисты.
— Писать не надо, добавь картинок ню, — посоветовали мне дизайнеры.
— Пиши, искусство возвращает реальность, — сказал Бодрийяр.
И на следующий день мне приснился Достоевский с топором.

Кот Мурзик никогда не читал, но на этот раз два объявления висели над местом, где ему оставляли еду и он решил попробовать прочитать.
«Уважаемые любители кошек! Убедительная просьба не кормить серого кота с белыми лапками и белой манишкой. Не оставлять еду в доступе.
Я пытаюсь его отловить для пристройства в семью. Это можно сделать, только если животное будет голодным. В руки он не даётся.
Давайте вместе дадим серому коту шанс стать домашним!
Спасибо за понимание!»
«Товарищи любители рыбы и м…
… показать весь текст …

Меня жизнь всегда сводила с бабами — львами, каждая баба — новое созвездие льва. Весь космос уже забит львами — деваться некуда. Но я-то знаю, что это всего лишь домашние кошки. Когда я кидаю им колбасы, они всей сворой бросаются жрать и все небо ходит ходуном, мяучит, хрипит и хрипит, а я тогда задаюсь вопросом — может, это все-таки настоящие львы?

— Ласковое слово и кошке приятно! — сказала она.
— Кошечка ты моя, — сказал он ей и сунул руку под юбку.
— Руки убери! — сказала она.
— Так это же и кошке приятно! — возразил он.
— Там кошками пахнет, рука вонять будет! — сказала она.
— Но это же у молодежи любимая тема, — возразил он.
— А молодежь сейчас недоразвитая, у всех задержка в развитии, — сказала она.
— А в каком формате ты предпочитаешь общаться с парнями? — спросил он.
— А я выше всех шаблонов и стереотипов, ориентируйся на классическую литературу! — сказала она.
— Ааа. Тогда давай вместе послушаем аудиокнигу!
— С этого и надо было начинать, — сказала она.

— Ты что делаешь?
— Чувство чувствую!
— А вчера ты думку думал! Эх, что будет завтра?
— А завтра я буду завтракать!
— А вчера ты вчеравтракал, что ли?
— Вчера я ел духовную пищу!
— А поделись духовной пищей!
— А в тебя она не влезет, лучше чизбургеры жуй!

— Не трись носиком о что-попало! — говорил я коту, но кот не понимал по-человечески.
— А зачем ты обо всё трёшься? А чтобы что? — спрашивал я у кота.
Но кот терся обо все беспричинно.
Человеку никогда не постичь, о чем думает животное, тем более кот. А может, есть какая-то причина, зачем тереться?
И вот однажды я тоже начал тереться. Тереться об одежду, тереться о шторы, тереться о прохожих на улице — тереться обо все.
Может, я стал котом?
А еще говорят, что за это можно получить по мордасам. Но я не верю в такие слухи. Люди добрые!

Человек — это обезДарвин.

Дурак без маски — это фиаско.

Человек — это познавшая любовь обезьяна.

Чем выше ты стоишь — тем больше грязи под ногами.