Устаревшее — «сквозь слез»,
Современное — «сквозь слезы» —
Лишь одна метаморфоза
Среди тьмы метаморфоз.
Все меняется, течет.
Что такое «штука», «стольник»
Разумеет каждый школьник,
И детсадовец сечет.
Знают, что «тяжелый рок»
Это вовсе не судьбина,
А звучащая лавина,
Звуков бешеных поток.
От скрежещущих колес,
Вздутых цен и дутых акций, —
… показать весь текст …

Изречено: «Един Господь!
И нет иных Богов…» А ныне
Мы понаделали святыней,
Что бренны, тленны — плоть и плоть.
И тьмы заступников у нас
От хвори всякой — очень много.
И к ним взываем всякий час,
К ним вопиём… Забыли Бога.
Забыл Творца земной народ,
Скитаясь по кошмарным безднам.
Но Бог — ревнитель. И пасёт
Свои горшки жезлом железным.

Не нужно думать, что за пределами отечества ты автоматически становишься пророком.

Падают яблоки. Фыркает конь.
Тычет щекотно губами в ладонь.
Хрупает мерно ржаным сухарём.
Раз мы родились, то значит умрём.
В теле стареющем ясность ума.
Яблоки падают. Осень. Туман.

* * *
.Чёрный бархат неба молния вспорола.
Свет снаружи хлынул в емкость с темнотой.
От жилого дома до сырого дола
зримое пронзило краткой красотой.
Счастье полнокровно. Чище правда, вера.
Без грехов, ошибок час — другой пожить.
Чувствуешь: озоном дышит атмосфера?
и совсем не страшно сердце обнажить.

В испанский флаг леса переоделись,
И ночь к костру крадётся, словно вор,
Гитарных струн таинственная прелесть
Поддержит задушевный разговор.

Искусанного блохами обид,
Изъеденного злобным самолюбьем,
Опять меня задели словом грубым,
Опять от чьей-то наглости знобит.
Крестьянская премудрость ставить межи:
Моё, твоё… От сих мы и до сих.
Когда же встречу боль улыбкой нежной
И полюблю мучителей своих?

Гори же, осень, пламеней,
Гори — не гасни много дней,
Гори, большим огнем пылая.
Да осветится жизнь былая,
Да будет жар неумолим,
Да будет дух неопалим,
Да обернется все земное
Неугасимой купиною,
И в миг любой, как в звездный час,
Да будет внятен вещий глас.
Да воспарим над злом и страхом.
Но если все же быть нам прахом,
Да озарится окоем
Нас пожирающим огнем.

И грусть осенняя волной
Струится медленно в окно
И давит душу…
И льнет к стеклу опавший лист,
А горизонт и пуст, и чист,
И равнодушен…

Как мы в грехах своих упорны,
Так Бог от нас ещё далёк…
Нам застят Господа — иконы
И теплящийся фитилёк.
Лишённые однажды рая
За своеволия недуг,
И ныне молимся, взирая
На дело топора и рук.
И крестимся уже с порога
На идолов лампадной тьмы…
Ослушники, глумимся мы
Над грозной заповедью Бога.

И замысел тайный ещё не разгадан
Тех линий, которые дышат на ладан,
Тех линий, какими рисована быль.
И линии никнут, как в поле ковыль.
Мелок, ворожа и танцуя, крошится.
И легче легчайшего жизни лишиться.
Когда и не думаешь о роковом,
Тебя рисовальщик сотрёт рукавом
С туманной картинки, начертанной всуе,
Случайно сотрёт. Чей-то профиль рисуя.

Хандра весенняя быстра.
Но достаёт уже с утра
Хандра осенняя и колко
Саднит в груди.
Дни облетают, как листы,
Меняя осени черты.
Узнать бы только,
Что впереди…

Печален взгляд осенних дач.
В деревьях трепет — в небе плач.
Я всё брожу по лесу, словно в чём-то каюсь.
Оттенок листьев ядовит,
И у меня тоскливый вид.
Я с древним августом никак не распрощаюсь.

Настиг меня издалека
Эфир кострового дымка.
Ах, этот запах — что-то мне напоминает!
Он так задумчив и так свеж,
Что разыграл во мне мятеж,
И вот стихи текут с небес
Стихийной стаей.

Искупление, исправление, оправдание — это ключевые понятия христианства.

Память — знаток черно-белых лиц,
Вскрытых тайком дверей.
Память следит за полетом птиц
Стаей календарей.

Предпочитает сухой цветок
Свежему соку трав.
Хочет всему находить исток,
Первоначальный нрав.

В сумерках видит ясней чем днем.
Любит неяркий свет.
С ним хорошо посидеть вдвоем,
Но если нет — так нет.
… показать весь текст …

* * *
Светлею, в осень двери отворя,
в чуть слышный хруст воздушной оболочки.
Моя пора — начало сентября.
Прохлада, Ясность.
Предвкушенье строчки.
Не юн. И сед. Но всё же не устал
смотреть, как чудо тихо вызревает,
как в жидкости рождается кристалл,
как в сердце атом счастья застревает.

На золото падких, на золото падких
Сегодня трясет в золотой лихорадке.
Льнет золото к пальцам и липнет к плечу:
Такое богатство — бери, не хочу.
И что ни мгновение — благодеянье.
И в пышное ты облачен одеянье.
Ты кесарь сегодня, вчерашний босяк.
Покуда поток золотой не иссяк,
Покуда не пущены по ветру слитки,
Не сгнили твои драгоценные нитки,
Не выцвел роскошный ковер под пятой,
Ты кесарь. И славен твой век золотой.

В улику неправд был Израилю дан
Предтеча — креститель Христа — Иоанн.
О, Ирод, — взывал он, — владыко земной!
Преступно владеешь ты братней женой.

Глагол Иоанна тревожил царя
Досадным укором, но, гневом горя,
Царь Ирод смирял свое сердце над ним —
Зане Иоанн был народом любим, —

И долго в темнице предтеча сидел,
И царь над ним казни свершать не хотел, —
Тем паче, что в дни испытаний и бед
Нередко его призывал на совет.
… показать весь текст …

На антресолях, вычищая дом,
Я отыскала спрятанный альбом,
И вот сижу, листаю, хмуря брови.
В альбоме — фотографии людей.
Я никого не помню, хоть убей.
Друзья ли мне они? Родня по крови?

Кто этот пухлощёкий грудничок
С резиновою куклою у ног?
В колготках, в кофте, лысый, как коленка…
А девочка у школьного крыльца,
Нарядная, с улыбкой в пол-лица?
В руках букетик ирисов и сменка.
… показать весь текст …

Осень нас готовит к холодам,
Чередуя с сыростью унылость,
Чтоб «сейчас» летящим ливнем смылось
И застыло снежным «никогда».