Большое в жизни упущение —
своё весь век любить болото
и не изведать ощущения
паденья в пропасть и полёта.

«Я тебя никогда не увижу… Я тебя никогда не забуду!». Расставание вошедшее в песню…

Романс «Ты меня на рассвете разбудишь» поэт-шестидесятник Андрей Вознесенский посвятил актрисе Татьяне Лавровой.

Отношения поэта Вознесенского со знаменитой актрисой возникли в то время, когда у обоих влюбленных были семьи.

Одна сторона жизни Лавровой — сторона актерская — была очень насыщенной и плодотворной. Ее роли в театрах «МХАТ» и «Современник» стали событиями в театральной жизни Москвы. На сцене Татьяна…
… показать весь текст …

В чужом окне чужая женщина не спит.
Чужая женщина в чужом окне гадает.
Какая карта ей сегодня выпадает?
Пошли ей, Господи, четверку королей!

Король бубей, король трефей, король червей,
король пиковый, полуночная морока.
Все карты спутаны — ах, поздняя дорога,
пустые хлопоты, случайный интерес.

Чужая женщина, полночное окно.
Средина августа, пустынное предместье.
Предвестье осени, внезапное известье
о приближенье первых чисел сентября.
… показать весь текст …

На черно-белом кадре кинохроники,
У взрывом размозженного гидранта,
Лицо застыло бледное покойника,
В немецкой форме серой интенданта.

Рапидом кадры сепии проносятся,
Войны прошедшей, как страницы книжки,
А я всё вижу дырку в переносице,
Белёсый чуб немецкого мальчишки.

Конец войны, и дни в апреле нервные,
Советский «Як» рвёт облака над кирхами,
Его вполне возможно звали Германом,
Что не дождалась Марта в Гельзекирхене.
… показать весь текст …

Если брать балет и космос, то СССР — это Плисецкая и Гагарин, а РФ — это Волочкова и Рогозин.

Мы были последними пионерами,

мы не были комсомольцами.

Исполнилось четырнадцать —

галстуки сняли.

И стали никем: звёздами и снежинками,

искорками, летящими от папиросок,

лёгкими поцелуями на морозе,
… показать весь текст …

«Женщины порядочнее, самоотверженнее мужчин — на Колыме нет случаев, чтобы муж приехал за женой. А жены приезжали, многие»

Обман пережить легко, сложнее пережить правду.

Шепчет ветер среди ночи
Малому цветку:
«Век твой краткий всё короче,
Ты уснёшь в снегу».

Ветер зреет и крепчает:
«Сгинешь в свой черёд!»
А цветок не отвечает,
А цветок цветёт.

Небо желтой зарей окрашено,
недалеко до темноты…
Как тревожно, милый,
как страшно,
как боюсь твоей немоты.
Ты ведь где-то живешь и дышишь,
улыбаешься, ешь и пьешь…
Неужели совсем не слышишь?
Не окликнешь? Не позовешь?
Я покорной и верной буду,
не заплачу, не укорю.
И за праздники,
и за будни,
и за все я благодарю.
… показать весь текст …

Те… кого люблю безусловно. на уровне ДНКа…
Помните… я вами жива.
Вы всегда рядом… в сердце… молитвах.
Невидимой красной нитью
Судьба связала… и я узелок берегу.
Вы те… кто держат меня на плаву.
Те… от которых мне нужно одно —
Знать… что вы есть… и всё у вас хорошо.
И каждый закат. каждую утреннюю зарю
Бога благодарю.
Прошу… чтоб хранил. берег. отводил ненастья
От тех… которые… счастье…

Городок, что я выдумал и заселил человеками,
городок, над которым я лично пустил облака,
барахлит, ибо жил, руководствуясь некими
соображениями, якобы жизнь коротка.

Вырубается музыка, как музыкант ни старается.
Фонари не горят, как ни кроет их матом электрик, браток.
На глазах, перед зеркалом стоя, дурнеет красавица.
Барахлит городок.

Виноват, господа, не учёл, но она продолжается,
всё к чертям полетело, а что называется мной,
то идёт по осенней аллее, и ветер свистит-надрывается,
и клубится листва за моею спиной.

Порхай, моя Муза, — кораблик бумажный —
Средь моря рекламных огней,
Среди пустословья богемы вальяжной,
Загнавшей крылатых коней.
Порхай, позабудь свои бренные корни,
Лицо теплым ветром омой.
Пусть будет твой путь тем светлей и просторней,
Чем уже и сумрачней мой!
Порхай, моя Муза, над пестрой столицей,
Над роскошью и нищетой.
Тебе не грозит стать диковинной птицей
И в клетке сидеть золотой.
Зато пред тобою распахнуты шлюзы
Во все океаны-века.
… показать весь текст …

Человек вспоминает детство,
Сотни мелких штрихов, деталей.
В теле взрослого как-то тесно,
Как-то очень тоскливо стало.

Вот он здесь, с бородой и в шляпе,
Всё по росту и по фигуре.
И уже он стал трижды папой,
И по-взрослому смотрит хмуро.

И прищурившись, пишет книжки,
И прищурившись, их читает.
Но внутри он еще мальчишка,
Хоть об этом никто не знает.
… показать весь текст …

Женский голос как ветер несется,
Черным кажется, влажным, ночным,
И чего на лету ни коснется —
Все становится сразу иным.
Заливает алмазным сияньем,
Где-то что-то на миг серебрит
И загадочным одеяньем
Небывалых шелков шелестит.
И такая могучая сила
Зачарованный голос влечет,
Будто там впереди не могила,
А таинственный лестницы взлет.

В сей мир едва ли снова попадем,
Своих друзей вторично не найдем.
Лови же миг! Ведь он не повторится,
Как ты и сам не повторишься в нем.

Все мы немножко кошки
Она просто кошка, бродяга и капельку недотрожка,
не любит тесных объятий и спит, свернувшись клубком на тахте,
гуляет по склонам крыш, по заросшим травой дорожкам,
не боится бродячих собак, не плачет от дурных новостей.

Иногда она тихо мурлычет, сидя у вас на ручках,
в маленьком сердце бьётся что-то, слегка похожее на любовь.
Но если совсем взаправду, то самые тёплые чувства
она питает к далёким странам и нежным скрипкам сверчков.

Хоть в мягких лапах до времени спрятаны острые когти,
она прощает любое зло и никогда не держит обид,
а в тяжких случаях прыгает на пол и тихо уходит
… показать весь текст …

Я вам расскажу про то, что будет,
Вам такие приоткрою дали!..
Пусть меня историки осудят
За непонимание спирали.

Возвратятся на свои на круги
Ураганы поздно или рано,
И, как сыромятные подпруги,
Льды затянут брюхо океану.

Черные, лиловые, цветные
Сны придут и тяжко смежат веки, —
Вот тогда вы, добрые и злые,
Станете счастливыми навеки.
… показать весь текст …

ягава рюже вамнар мальным
обыч нымру скимья зыком
авыса мною непай мина
каком

Как странно, осень, ты другой казалась в детстве —
спокойной, ласковой… Давай туда махнём!
Вся жизнь — театр. Но — театр военных действий.
В нём победителей не сыщешь днём с огнём.
Протри очки. Картинка видится нечёткой.
Там, за окном, гуляет ветер-прохиндей…
Мы в клети заперты. Мы словно за решёткой.
Свободу нашу очертил СИЗО дождей.
Все мысли — только о земном, не о высоком:
о холодах да о простудной хрипотце…
А красный лист, упав, лежит кровоподтёком
на исстрадавшемся асфальтовом лице.
Ты рядом, осень. Ты жива, и я не умер,
вновь разгадать тебя пытаюсь, как кроссворд…
… показать весь текст …