Душою ощутив, как мир прекрасен,
я думаю с обидой всякий раз:
у Бога столько времени в запасе —
чего ж Он так пожадничал на нас?

..Стоишь утром на кухне, смотришь, как твой детеныш завтракает, задумчиво жует бутерброд, а за спиной у него окно, а на окне крокус, а за окном весна… Смотришь на эту радость — а у сына еще уши такие нежно-розовые, светятся весенним солнечным светом — и хочешь сказать: «Счастье-то какое», а говоришь — «Федор, не сутулься».

Бывают люди, про которых говорят: «тридцать три несчастья». Алиска как раз из таких. Не бывало и дня, чтобы она во что-нибудь не влипла. Но, несмотря на это, ей везло. Честно, по-настоящему.
Однажды после рок-концерта её — тогда ещё школьницу — чуть не задавили в толчее. Хорошо, какой-то парень в синей бейсболке оказался поблизости: подхватил её, рывком поставил на ноги и сам почти сразу же затерялся в толпе. Девушка даже не успела сказать ему «спасибо».

А прошлой зимой Алиску кто-то вдруг ок…
… показать весь текст …

Все эти герои, мягко говоря, со странностями, как и все мы — и Афоня, и Мимино, и Бенжамен из «Не горюй!». Но я всегда — адвокат каждого из них, у меня в фильмах они почему-то выходят очень симпатичными и, заметьте, никогда не переступают черту, после которой человек становится противен. Наверное, потому, что я их люблю. Зрители их начинают любить.

Это было в семидесятые годы. Булату Окуджаве исполнилось 50 лет. Он пребывал в немилости. «Литературная газета» его не поздравила.
Я решил отправить незнакомому поэту телеграмму. Придумал нестандартный текст, а именно: «Будь здоров, школяр!» Так называлась одна его ранняя повесть.
Через год мне удалось познакомиться с Окуджавой. И я напомнил ему о телеграмме. Я был уверен, что ее нестандартная форма запомнилась поэту.
Выяснилось, что Окуджава получил в юбилейные дни более ста телеграмм. Восемьдесят пять из них гласили: «Будь здоров, школяр!»

К животным надо хорошо относиться.

У них есть душа. Они отлично все понимают, только сказать не могут. А обезьяна Коко могла говорить — ее научили языку глухонемых. И речь она понимала на слух.
Эта удивительная обезьяна шутила; говорила, что она птичка и умеет летать! А потом добавляла: это просто шутка! Обругала другую обезьяну, когда та оторвала кукле ногу: «ты грязный плохой туалет!». И ещё у неё были котята — настоящие котята. Она их любила, эта Коко. Ухаживала за ними и растила. А когда…
… показать весь текст …

Когда-то меня «гнали этапом» с Крайнего Севера в Мордовию — шла война, было голодно и страшно, долгие, дальние этапы грозили смертью.
По дороге завезли меня в какой-то лагерь на несколько дней — менялся конвой. Отправили полы мыть в столовой; стояла зима, на черном полу вода замерзала, сил не было.
А дело было ночью — мою, мою, тру, тру, вошел какой-то человек, тоже заключенный, — спросил меня, откуда я, куда, есть ли у меня деньги, продукты на такой долгий и страшный путь? Ушел, потом вернулс…
… показать весь текст …

— Никогда!.. — чеканит пожилая дама в курточке и брючках; на шее у дамы пылает платочек, губы алые в тон. — Никогда я не бегала за мужчинами, Рита!..
Рита поправляет пышно уложенные седые волосы, смотрит насмешливо поверх очков.
— А Валентин?!
— Валентин… — вздыхает первая дама. — Я за ним не бегала, я летала! Ле-та-ла. Тебе что взять, эклер или шоколадное с малиной?
— Эклер с заварным. И чаю зелёного, — отвечает Рита. — Летала она… Летунья!..

Как быстро мы вырастаем и забываем свои чистые детские эмоции.
«Зайку бросила хозяйка» — и в рёв. «Оторвали мишке лапу» — и до истерики.
«Идет бычок качается» — пальцы крестиком, дабы благополучно добрался и не упал.
— Он ушел от меня, — сказала подруга.
— Бычок?
— Ты заболела? Какой бычок? При чем здесь бычок? Он, говорю, ушел!
— Жалеешь?
— Еще скажи — плачу! Злюсь! Нашла и убила бы! И номер, собака, поменял!
— А ты представь его — брошенного, одинокого, с оторванной лапой, мокнущего под дождем…
— И с дыркой в башке… — задумчиво сказала подруга.
Детство кончилось.

Вы видели эти современные смеси для мыльных пузырей, последние из которых не живут дольше трех секунд? В детстве мы выдували мыльные пузыри из шампуня, и они еще неделю могли летать по району и охотиться на местных птиц и кошек небольшого размера.

Раньше вообще всё другое было.
У моего деда вай фай роутер был, ещё при Сталине сделанный. Весил 50 кг, а вай фай раздавал плотный, густой, с запахом паровозного угля!

Да и интернет в СССР совсем другой был: зайдешь — все здороваются, личка за ночь…
… показать весь текст …

«Набоков писал, что жизнь — только щель слабого света между двумя идеально чёрными вечностями. А мне кажется, жизнь — полустанок: ехал в поезде, сошел на полустанке, потом поедешь дальше. Только пока ты на полустанке, ты не помнишь предыдущего пути и не знаешь, что будет потом. А там, в поезде, ты снова встретишь тех, кого хочешь встретить… Мне повезло, я хочу встретить многих».

У дяди Коли (а о ком же еще сплетничать, как не о соседе напротив) есть кот по имени Лысый. Почему он Лысый — непонятно, никаких проплешин на нем нет и окрас классический пингвинистый. Должно быть, Лысый — это фамилия.

Странная фамилия однажды спасла коту жизнь, семью и характер. Кот Лысый в младенчестве обладал отвратительным характером. Он гадил в доме, рвал когтями мебель и нападал на дядю Колю со шкафа. Любой другой хозяин тыкал бы его мордой в каки и лупил хворостиной, но только не добряк…
… показать весь текст …

Не верю уравнительной молве
об умственной похожести народа:
у всех у нас опилки в голове,
но разная у дерева порода.

Сяду тихо. Помолчу.
Стала жизнь не по плечу.
Что хочу — то невозможно,
Что возможно — не хочу.

Маруська была — не считая ушей —
не кошка: краса круглолицая.
Слоны, как известно, боятся мышей,
и кошка при них — как милиция.

И вот у Маруськи звонит телефон
(а дело уж близится к полночи),
и в трубке хрипит перепуганный Слон:
— Здесь мышь… умоляю… о помощи… —

И, острые когти поглубже вобрав,
среди снегопада и мороси
Маруська к Госцирку несётся стремглав
почти на космической скорости.
… показать весь текст …

Шесть дней без звука родной речи, кроме собственной. Тишина… Шелест волн перекликается с шелестом старых англичан и бельгийцев, создавая ровный и бесстрастный фон. На второй день тебе все улыбаются, хотя, думаю, не узнают даже собственных мужей и детей. «Morning…», — мурлычит тебе старая английская саранча, улыбается во весь металло-керамический рот и семенит в шортах в сторону еще пустынного берега, лишь поскрипывая песком и замененными металлическими суставами. И дети практически беззвучны, хо…
… показать весь текст …

В замке был веселый бал,
Музыканты пели.
Ветерок в саду качал
Легкие качели.

В замке, в сладостном бреду,
Пела, пела скрипка.
А в саду была в пруду
Золотая рыбка.

И кружились под луной,
Точно вырезные,
Опьяненные весной,
Бабочки ночные.
… показать весь текст …

вороне бог послал записку
вы там держитесь сыра нет
здоровья счастья рыжей морде
привет

Мой кумир Михалыч работает егерем. Весь в шрамах. На руке два параллельных шрама, это волк клыками. На груди четыре параллельных шрама, это медведь когтями. На всю спину 10 параллельных шрамов, это тёща граблями. Раньше Михалыч понимал язык зверей, щас не понимает,
закодировался. Всё! Не поёт, не пляшет, голым лес не инспектирует. Короче рутина.

На днях к нему в охотхозяйство прибыла группа немцев, охотники-любителя, 8 голов. С утра провели инструктаж, взяли
ружья, пошли. Охота началась удач…
… показать весь текст …

апрель домой вернулась кошка
в глазах вселенская тоска
прошли любовь измены страсти
мяска б