Он был мне как друг, он будил по утрам.
Его на работу я брал, чтобы там,
дождавшись обеда, присесть вместе с ним,
всегда помогавшем мне, верным моим.
И дома всегда он был рядом со мной.
Я им наслаждался порою ночной.
Он сил придавал, тормошил, пробуждал.
Он часто во мне вдохновенье рождал.
И в трудный момент я, не зная как быть,
к нему обращался, чтоб всё позабыть.
Я денег своих на него не жалел:
он дорог мне был, но я молча терпел.
Я сливки и сахар ему покупал,
молясь, чтобы только он сам не пропал.
… показать весь текст …

Не проходите люди мимо
вниманья ждущего поэта,
ведь без него невыносимо
ему, как деревцу без света.

Как в листьях ветра дуновенье
рождает шелест и шуршанье,
дают поэту вдохновенье
слова прощенья и прощанья.

Ему, как деревцу поливка,
нужны читателей похвалы
и лёгкой критики прививка,
чтоб пережить удач провалы.
… показать весь текст …

Сугробами среди садов
цветут весною вишни.
Но девять из дести цветков
для урожая лишни.

Как здорово смотрелся б сад,
залитый красным цветом,
когда бы все цветки подряд
плодами стали летом.

Но, видимо, таков закон
и так природе надо,
что пустоцветов — легион,
приятный лишь для взгляда.
… показать весь текст …

Я повторял, что бедность — не порок,
для оправданья глупости и лени,
что нищеты далёк ещё порог…
Но вниз уводят бедности ступени.

Теперь, когда порог переступил,
судьбу уже исправить невозможно.
К тому же буду пить, как прежде пил:
порок лечить за тем порогом сложно.

Что мне ещё от жизни этой ждать?
Я был для эволюции ошибкой.
Забыли про меня природа-мать
и Бог-отец с презрительной улыбкой.
… показать весь текст …

Тот, кто голову клонит покорно,
незаслуженный слыша упрёк;
кто готов утереться позорно,
получив от начальства плевок;

кто привык пресмыкаться пред властью,
попирающей наши права;
кто ей задницу лижет со страстью,
прогибаясь под ней как трава;

кто, в присутствии сильных робея,
унижается чаще всего,
тот, увидев, что кто-то слабее,
неизменно унизит его.
… показать весь текст …

У каждого правда была своя,
и несколько было правд.
И я, перед выбором предстоя,
не знал, кто из них был прав.

Но знал я, что истина лишь одна,
но где же критерий найти,
когда ничего сам не знаешь сполна
и веры неверны пути.

И, зная, что выхода я не найду,
клубок не распутаю лжи,
я принял за истину ту правоту,
что к сердцу мне ближе лежит.
… показать весь текст …

Сосед спросил: «Вот если ты поэт,
скажи понятно, что случилось с нами?
В стране разруха двадцать с лишним лет,
и мало что меняется с годами.
Ответь: кто мы? и кто же виноват
в том, что на нас свалилось это горе?»

Ну что же, я ответить буду рад,
но только не могу без аллегорий —
в них места нет напыщенным словам,
но явно проступает правда злая:

«Мы — свора псов из зависти ко львам
разрушившая псарню, громко лая.
… показать весь текст …

И смешно, и глупо, и обидно,
что судьбу вершит неверный шаг.
Но на то судьба она и, видно,
не могло иначе быть никак.

Но, придя в себя, подумай тут же,
что из всех тебе грозящих бед
вариант был выбран ведь не худший,
и не столь существенен тот вред,

с коим этот случай был положен
на алтарь статистики в сей раз.
Ибо, коль не ты, то кто-то должен
был споткнуться. Но его ты спас!

Снежный саван. Мёртвая земля.
Слёз кристаллы плачущего неба.
Расставанья миг с землёй продля,
ветер с воем рвёт покров из снега.

Тела плоть застывшая тверда.
Шерсть травы сухой. Рубцы дорожек.
Луж глаза под пятаками льда.
Рты канав засохших стали строже.

Бусы из рябиновых гроздей
мародёры осенью доели.
Приглушён свет солнечных лучей.
Лес печальный убран в лапник елей.
… показать весь текст …

Мы музыкой всегда окружены,
гремящей и орущей чаще тщетно.
Как вирусом мы ей заражены:
шансон, эстрада, рок, хип-хип и этно.

Этический иммунитет души
на это отвечает аллергией,
и хочется порой в ночной тиши
лечением заняться — ностальгией.

Мелодий, слух волнующих, красот
забыть нельзя — уходит только пена.
И нас ещё в мир смерти унесёт
бессмертная мелодия Шопена.

Родившийся в рабстве стремится потом
всю жизнь оставаться послушным рабом,
поскольку помимо неволи
другой и не ведал он доли.

Он даже не знает о том, что он раб,
поскольку признаться себе в этом слаб,
и может быть счастлив к тому же,
живя остальных всех не хуже.

А если сказать ему правду о нём,
он вспыхнет в ответ возмущенья огнём
и гневно за ложь отчитает:
рабом он себя не считает.
… показать весь текст …

Пространство всё озарилось светом.
Разделила воду голубизна.
И сушь покрылась зелёным цветом,
Радуясь солнцу. Среди звёзд — луна.
Океан — для рыб. Небо — птицам разным.
Для животных с людьми — всё, что есть ещё.
А теперь оцени это взглядом праздным
…и увидишь, что очень всё хорошо!

Не поминайте Бога всуе!
А вдруг Он вправду слышит нас
и, отвлекаясь всякий раз,
забыть про главное рискует.

Ведь посмотрите, боже мой,
он в языке стал междометьем:
помянем — даже не заметим,
как вздрогнул окружённый тьмой.

Зачем ходить так часто в Храм?
Вселенский мрак не тронут свечи.
Зачем всех проповедей речи
и «Отче наш» по вечерам?
… показать весь текст …

Когда страдает «узник совести»,
за слово брошенный в тюрьму,
пусть даже не было в нём совести,
и руку ты не жал ему,

то ныне, принципами жертвуя,
прими участие в судьбе
того, кто стал режима жертвою,
поскольку совесть есть в тебе.

Прости ему, что не прощается,
нет больше в спорах остроты,
ведь со свободою прощается
сегодня он, а завтра — ты.
… показать весь текст …

Сделал Дед Мороз наколку:
на плечах — мешок и ёлку,
а на грудь — в анфас Снегурку,
и теперь похож на урку.

«Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»
Как часто тянет «паузу» нажать,
чтоб можно было дольше обожать,
всё то, что мы по жизни любим страстно.

Но пауз нет и жизнь идёт незримо,
даря всё чаще вместо счастья боль.
«Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо».

Повторов нет. Не отмотать обратно
нам ленту времени, чтоб задержаться в нём.
Остановись, мгновенье! Ужас в том,
что жизнь летит к финалу безвозвратно.

Какое всё зелёное
с вкрапленьем клумбно-красного.
Сознанье утомлённое
не хочет видеть грязного,

не хочет слышать мерзкого,
не хочет помнить мёртвого,
надев очки из детского
романа Саши Волкова.

А можно столь ж прекрасного
добиться взгляда, взяв вина —
в зелёной таре красного, —
не беспокоя Гудвина.

Поэты-графоманы: их сизифов труд —
поэзии всего лишь профанация.
Но если их не слышно, пусть бумагу трут —
кому вредна мозгов их мастурбация.

Отвал пустой породы — без неё нельзя
алмазы отыскать для бриллиантов.
Тем больше есть талантов, чем ширей стезя
для прочих девиантных фигурантов.

Увы! Молчать не могут о своей красе
бесплодные писаки-онанисты.
Им слушателей надо, потому что все
они по духу эксгибиционисты.

«Я понял, в чём ваша беда, господа:
уж очень вы скучные люди.
И жизнь ваша — как заседанье суда,
где вы — прокуроры и судьи.

Серьёзность лица есть не признак ума,
а след безразличья и лени
души, за которой скрывается тьма
пороков, грехов, преступлений.

С серьёзным таким выраженьем лица
творятся все мерзости в мире.
И только оскал палача-подлеца
от самодовольства всё шире.
… показать весь текст …

Не отвечай ударом на удар,
пощёчине подставь другую щёку,
чтоб злобы опьяняющий угар
в войну не превратил пустую склоку.

Кто первый бьёт, конечно, виноват,
и пусть он остаётся виноватым.
Не тронь его, а бей скорей в набат,
пусть станет он для всех врагом заклятым.

А в драку вступишь, часть его вины
за всё потом тебе падёт на плечи.
И те, кому истоки не видны,
не станут оправданий слушать речи.
… показать весь текст …