Мы долго жили на верхней ноте, на магистралях, внутри дилемм. Я знаю все о твоей работе, сердцах на взводе, последнем взлёте, когда отказывают в руле. За эти годы, пути и выси я научилась разоблачать. Не надо песен, не надо писем — на обороте нам мастер высек, кому нас вовремя получать. Такое дело, на небе праздник, и всем раздарено по ключу. И старый мастер смеется, дразнит, что мы похожи, но мы — для разных.
Людей, часов, городов и чувств.

Мечтаю волшебные ночи сложить в откровенные дни.
В тетрадке царят многоточья, в глазах золотые огни…
Раздольем полночных мистерий — «единожды дважды один», —
Из слов приносящих забвенье мы склеили призрачный мир…
Вишневоянтарным закатом растает желания соль
Луною на небе распятой, сцеловывай сладость и боль …
Нам звезды отмеряли вечность… и дрожь и огонь и азарт…
Жемчужной неровностью трещин нам светят, и в нас говорят…
А утро за окнами, встанет…
На плечи роняя рассвет! Так хочется губ ярко алых, ванильных, задиристых «нет»!..
Измучены…
Мысли не властны- единожды дважды один…
.Но тлеет, окурочек счастья, пуская серебряный дым…
За чашкою кофе — «похмелье»…
… показать весь текст …

«Или отдавай по максимуму или уходи» , — я всегда требую почти невозможного, потому что заурядные стандарты, мне как рамки слишком малы. Я по натуре не максималист, но ортодоксальных взглядов на отношения. Если ты со мной, ты только со мной. Если я с тобой, то нет других рядом. Их нет ни перешагивающих порог моего дома, их нет даже в моей голове, ни минуты, ни секунды. Я не терплю в своей голове застоялые воды, под видом памяти и не ношу в отголосках былые имена. Мне не нужны трофеи с сотнями се…
… показать весь текст …

тополя мои тополя
крылья неба
цветная шаль
ветер осени сжег дотла
ваш наряд обратив в печаль
растворился резной убор
за спиною полей жнивьём
не туманит живой строкой-
в небе роется вороньем

тополя мои тополя
крылья неба
столпы земли
стражи верные и друзья
… показать весь текст …

В каком то странном ожиданьи, темнело за моим окном…
Запахло срезанной геранью и где-то брошенным костром…
Сгустились тучи за домами…
И ветер безнадежно сник.-
Не тарабанят в окнах ставни
Сосновой веточкой…
Молчит.
Порозовев, фонарным бликом
Алеют лужи у дорог…
Вы догадались?
Тихо-тихо…
Еще чуть- чуть…
Пойдет снежок…

И вовсе не страшно, когда люди хмурятся, носки по квартире раскиданы, она в халате ходит, ты в семейных трусах. И не страшно когда блюдо подгорело, когда в квартире мало мебели, когда у вас для счастья раскладушка или старенький продавленный диван на ваши пару квадратов. Не страшно когда вам негде укрыться от чужих взглядов и скрыться где-то нибудь уединившись оставшись вдвоем. Не страшно если ссоритесь, не страшно если даже порой друг от друга сбегаете. Страшно, когда в пару квадратах вам друг…
… показать весь текст …

я хочу любить тебя до слез
ароматом грешным
зимней ночи
первым снегом падающих звезд
болью счастья наших одиночеств
тишиной, вошедшей под ребро
сладкой негой без сопротивленья
пить тебя как терпкое вино
по глоточку до самозабвенья
утонуть восторженно в глазах
звукорядом самых чистых клавиш
бесконечно таять и взлетать
вне законов бытия и правил…

То ли гром в ушах от грозы, то ли сердце бухает,
то ли ангелы отреклись, то ли бес попутал,
но стоишь ты в одних носках у себя на кухне,
принимая сперва цитрамон, а потом цикуту.
И не скажешь уже «хандра, ну да это временно»,
и не выпьешь уже вина, не погладишь девок.
То ли новой бесовской поэзией ты беременен,
то ли видом из окон (в мир, на людей) разгневан.
А за окнами облака улеглись и стелятся,
облака обласкали каждый корявый выступ,
каждый заступ, приступ, все ветряные мельницы,
у которых ты донкихотился. Стало чисто.
Стало часто — дыши еще, да уже не надышишься,
стало чувство большим, затуманило глаз слезою.
… показать весь текст …

В мрачной атмосфере тёмной гаммы
Тёмная сторона опасной повести.
Это будут гангстерские драмы
С элементами обнажённой скромности.

В нас вселились дерзкие полубоги,
И изучая свои лица в зеркалах.
Мы ведём напряженные диалоги
Мизансцена в черно-белых тонах.

Блуждая в сером лабиринте вдвоём,
Позади мокрых декораций сентября,
Мы сгорим под проливным дождём,
Как два одиноких уличных фонаря.
… показать весь текст …

От рыцарских доспехов
Ужасная потница.
Теорией успеха
Нельзя не соблазниться.
.
Когда есть механизмы,
В чем в сущности вопрос-то?
Без легкого цинизма
Нет личностного роста.
.
Хоть стразы благородства
Кой-где поотлетали,
Мы все должны бороться,
А с чем — уже детали.
… показать весь текст …

Пока твой убийца спит,
считай, что конец отсрочен.
Ведь киллер всегда не точен
и так же впечатан в быт.
Таинственный визави —
он может устать, забыться,
поставить фильмец… напиться…
и сплюнуть во тьму: «живи» —

с коротким смешком:
«пока…»
Пока твой убийца курит…
Пока он размазан дурью,
и нож не сверкнул в руках.
… показать весь текст …

волшебство уходит мой милый джоэл
что с нами станет спустя сто вечеров
слишком близкое ощущается как чужое
слишком сильное превращается в ничего

правильность выбора это его итоги
помнишь мы поругались и ты неделю молчал
я теперь готова пожертвовать многим
чтобы снова спорить по мелочам

и послушай, какое слякотное незимье
если будешь в далёких и цитрусовых краях
то тогда обязательно привези мне
что-нибудь такое же горькое как и я
… показать весь текст …

Фонтан замёрз. Хрустальный куст,
сомнительно похожий на
сирень. Каких он символ чувств —
не ведаю. Моя вина.
Сломаем веточку — не хруст,
а звон услышим: «дин-дина».

Дружок, вот так застынь и ты
на миг один. И, видит Бог,
среди январской темноты
и снега — за листком листок —
на нём распустятся листы.
Такие нежные, дружок.
… показать весь текст …

До весны — всего день.
Недолго!
Только тянется он полгода
и рожден в ледяных осколках,
что валялись на дне души.
Ими точно нельзя лечиться.
Ими… разве что резать мысли,
имена, города и лица
раньше — близких, теперь чужих.

А в инструкции ведь писали,
что зима, как наркоз —
от боли:
и должно омертветь хоть малость
… показать весь текст …

Я сижу под столом и любуюсь тобой, забывая отчаянно, чей я. Мимо ноги идут, но в одной из минут этот мир спрячет вечность зачем-то. Скатерть — наша зима: кружева, бахрома, белый иней на дереве темном. Мы себе на уме — укрываясь в зиме, в эту взрослую смерть не растем мы. Чудеса, голоса, я хотел бы сказать, что ресницы твои — золотые. Но пока не пора, нам игра — не игра, не распахивай сердце — остынет. Время взрослым не врет, вечер сумерки вьет, но фонарик — надежное средство. Слышишь, мама зовет? Мама вечно живет, пока мы не выходим из детства.
Я пишу — за столом, разбивая стекло, выпуская нас из заточенья.
Ночь случилась вчера и от снега светла, ни кола, ни двора, но
Святой Николай
нам оставил
немного
печенья.

Две недели на дворе — шторм,
Для системы неплохой встряс.
Все без связи, а у нас что?
А у нас с тобой всегда — связь.

В телефонных проводах — треск
[Эволюция летит вспять],
Вместо символа сети — крест,
И зарядки — на минут пять.

Шторм бушует молодой, злой,
И продлится до среды аж,
И не скажешь никаких слов
Прежним способом, но есть наш.
… показать весь текст …

Бледнеют закаты,
пустеют сады
от невской прохлады,
от яркой воды.

Как будто бы где-то
оставили дверь
открытой — и это
сказалось теперь.

И чувствуем сами:
не только у ног,
но и между нами
прошел холодок.
… показать весь текст …

И вот ты живёшь от строки до строки, поэтапно,
И думаешь: может быть лучше и правда — этап?
Декабрьский марш на Сенатской помножен стократно
На зимы и вёсны. Во рту у повешенных кляп.
Горят эполеты, как листья слетают медали —
Вот осень героев и тех, кто ушёл в Туруханск.
И суть не в стране, не в синонимах лени и стали —
А только лишь в тех, кто в мишени советовал нас.
Молчат кавалеры всех звёзд и считают добычу,
Ты хочешь кричать оттого, что добыча и ты…
Но гордо идёшь, оставаясь на мушке приличий,
Мечтая придать этой эре свои же черты.
Но лик её сер, как крысиное жадное племя —
Сломай свою дудочку, русый смешной Крысолов.
… показать весь текст …

Это зима детка, это зима…
Хочется кутаться в шарфики,
шапочки, куртки.
Прямо у дома-
чудо из снега и льда
с гордой ухмылкой, ведром
и морковкой-обрубком.
Это зима!
Чистый воздух, хрустящий как мел.
Иней, сосульки и
скользкие зубья-наросты,
небо прозрачное,
поле
и тысячи стрел
… показать весь текст …

Дойдя до середины, так легко
Живётся и ломается на части.
Как пролитое Бродским молоко,
Наполнившее этот город счастьем.

Сюжеты, что писались и сбылись —
Зимой сам Бог велит играть словами:
Налей чернил и снежно-белый лист
Попросит, чтоб его поцеловали.

От вдоха, от закрытых глаз, от рук,
От городов… А что от них осталось?
От списка непридуманных разлук,
От улиц, провожающих усталость
… показать весь текст …