Обожаю Голливуд! Мир без него был бы намного скучнее! Сегодня смотрели с мужем кино, в котором чешские террористы на случай тревоги подготовили… подводную лодку!(Судя по декорациям, действительно Чехия)

Антип Ермолаевич некогда занимал важное место, и хотя дела при нем шли точно таким же порядком, как и всегда, но он уверен, что с тех пор, как он вышел в отставку, солнце слабее согревает Россию, луна не не так ярко светит и отечество на краю гибели.

-Только ударив по кошельку, вас можно отучить от безделья!(Ларри, владелец стриптиз-бара)

«Лета 7094-го (1586год)по государеву указу Василий Кукин да Иван Мясной приидоша с Москвы в Сибирь да поставиша град Тюмень…
Лета 7095-го (1587год)прииде с Москвы в Сибирь воевода Данила Чулков и доидоша реки Иртыша и ту поставиша град Тобольск, и бысть вместо царствующего града Сибири град Тобольск старейшина…
Лета 7099-го (1591год) царь Феодор Иванович послаша в Сибирь многих ратных людей и поставиша в Сибири многие города: город Пелынь, Туру, Березов, Сургут и иныя городы…»

Вовлеченность в общее непреоборимое движение, приобщенность к великому делу, перед которым отступает все мелкое, корыстное,-вот что возвышает людей. Когда людские колеи сливаются вместе, то не колея уже получается-широкая дорога!

После битвы у Обского Старика, где Андрюшка Мишнев собственноручно взял большого князя Молдана и заслужил великую честь, будто подменили его. Воровские свои затеи бросил. Боярский сын Шепляк, который присматривал за шильниками*, только головой качал:"Удивляюсь, воевода. Андрюшка на своем ушкуе строгости завел, как в государевом стремянном полку. Остяков запретил обижать, ходят меж них Андрюшкины шильники, яко ягнята, кроткие. Чудеса!-Прибавлял с притворным огорчением:-Матерно лаяться Андрюшка перестал, а ведь каким мастером был, заслушаешься!"

Обычно в любовных играх Федька был быстр. Случалось, что и начинал он прямо с поцелуя. А тут вдруг робким стал, стеснительным, сам на себя удивлялся. Довольно было Федьке, что Сулея просто рядом стоит, что можно слушать ее тонкий голосок, смотреть в глаза-вишни, гладить смуглую руку. Нежность, бережная жалость, ласковое томление переполняли Федьку, и он был счастлив.

Утром во дворце началось «следствие».Еремка в шелковой золотистой тунике и алом княжеском плаще был весьма импозантен! Волосы его, как будто нарочно (?)полгода нестриженные, развевались не хуже львиной гривы, только картонные львиные ушки и пушистый хвост вносили капельку юмора в его атлетическую фигуру. Он исполнял роль княжеского «брата по-крови», шафера и «адвоката»."Обвинителем" традиционно была незаинтересованная сторона, обычно, драконы, поскольку Мила, царская кормилица, на эту роль никак…
… показать весь текст …

Может ли быть что приятнее для северного жителя, как лелеянье нежных произведений благословенных климатов? Самое воззрение на разнообразие, богатство и щедрость природы возвышает душу и сближает человека с Творцом.

Прасковья. Отвяжись, пожалуй, не ходи по пятам за мною;несносно мне становится то, что привязался ты ко мне.
Теф.Легко то сказано весьма;узнала бы ты, каково мне, когда вижу рожицу твою;я тогда сам не знаю, что делать, и на след твой бегу так, как гончая собака, имея пред собою зайца или лисицу.

Странно, чтоб приласкали, надо покричать, поскандалить, а стараешься-стараешься, пыхтишь-пыхтишь, только:"Арбайтен!Арбайтен!"

Мой муж сегодня безмерно счастлив, нашел старую джинсовку, и она у него застегнулась на животе!

Вот сижу, думаю, почему ни разу зеленый мех не попадался, говорят, бегают где-то изумрудные собаки… чего только наше поколение не наслушалось, не насмотрелось, не напробовалось. Как говорил Поэт:"Блажен, кто появился в свет в его минуты роковые…"

Радотова мать: Невестушка, я пришла тебе сказать, что я более в вашем доме жить не хочу.
Радотова жена: За что, матушка, вы так разгневались?
Радотова мать: В доме все пошло на вынтараты: никто меня не почитает и не слушается.
Радотова жена: Кто осмелится подумать…
Радотова мать: Ты сама рада будешь, как я из дому выеду;тебе бы сидеть с братом да с своей роднею, а на меня глядишь мало либо нахмурившись;а я того и не люблю: хоть печали и много было смолоду, но мне под старость видеть бы лица веселые.

Старейшин еще вечером встречали в казаньском космопорту, их челнок был не больше Банананова, могли б и прямо ко дворцу подрулить, но там слишком много надворных построек, одна оранжерея чего стоит! Одно неловкое движение и война миров обеспечена! Шутка, конечно, но во всякой шутке есть доля шутки! Ехали в открытом «Мерсе», Старейшины так и вертели головами, рассматривая окрестности и город, несмотря даже на гермошлемы, обычная наша Средняя Полоса для инопланетян, видимо, преинтереснейшая экзотик…
… показать весь текст …

Обожаю своего Сашку! Спрашиваю, не доели ли колорадские жуки нашу картошку? Серьезно так отвечает:"Думаю, что нет!"Няшечка мой! Чмоки-чмоки!

Ум господа иностранцы привозят к нам не на продажу, а для собственного обиходу.

-Бабуля, куда они?
Старшая мойра недоуменно пожала плечами. Средняя засмеялась и обняла дочь.
-Любовь окрыляет!
Львиная парочка медленно дрейфовала над завитками утреннего тумана в сторону бора. Грифоны первыми вышли из ступора и пустились вдогонку молодым, воспарившим с места бракосочетания в буквальном смысле. Летали они, впрочем, недолго и недалеко, увлеченные только друг другом, не заметили вековечной сосны, треснулись об нее и прозаично рухнули на землю, по счастью устланную мягким лесным…
… показать весь текст …

Бывало за эти годы и так, что я пыталась оставить Хейлшем позади, говорила себе, что не надо все время оглядываться. Но потом всякий раз наступал момент, когда я переставала сопротивляться. К этому имеет отношение один донор, который был у меня на третьем году работы в качестве помощницы. Точнее, его реакция, когда он узнал от меня, что я из Хейлшема. Он только что перенес третью выемку-перенес тяжело и, должно быть, знал, что не вытянет. Он едва дышал, но посмотрел на меня и сказал:"Хейлшем.Там, наверно, было замечательно"…
Я дней пять или шесть рассказывала ему все, о чем ему хотелось узнать, и у него на лице, хоть он и лежал весь скрюченный, проступала кроткая улыбка. Он расспрашивал обо всем-о большом и малом. Об опекунах, о личных сундучках для коллекций у каждого из нас под кроватью, о футболе, о тропинке, которая шла в обход главного корпуса и всех укромных мест, о пруде для домашних уток, о питании, о виде на поля туманным утром из окон комнаты творчества.

В детстве я думала, что отдушины в подвале-для кошек специальный вход.