У него не было ни одной женщины, он не видел ни одной, не касался ни одной… месяцами. И он болен, понимаете? Они боятся, что он загнется, если положит на бабу руку. — Он моргнул. — Я бы точно загнулся.

Если не сработают ни вежливое упрямство, ни шумная грубость, прибегайте к прямым оскорблениям. Размахивая пальцем перед лицом самого старшего из присутствующих чиновников, симулируйте крайнюю степень ярости и вопите «Nyeh Kuhltoornee!» («Некультурные!»). Ударение нужно сделать на среднем слоге и выделить «р».
Подчиненные тут же позеленеют и постараются оказаться от вас подальше. Чиновник окажется на грани апоплексического удара — но, вполне вероятно, приложит все доступные ему усилия, чтобы выполнить ваше требование, лишь бы вы заткнулись. Это самое сильное оскорбление, которое можно обрушить на русского, и пробивающее трещины в его броне. Пользуйтесь им только как самым крайним средством.

Общаясь с кем угодно, включая гидов, попробуйте как можно раньше воспользоваться словами «страны демократии» в качестве антонима «коммунистическим странам», например: «Я считаю, что все мы, из стран демократии, искренне надеемся на мир с коммунистическими странами» и так далее. В России сильно затасканное слово «демократический» означает «коммунистический» и всегда имеет пропагандистский оттенок. Если вы употребите это слово первым и тем самым придадите ему смысл, противоположный тому, какой вкладывает в него собеседник, он останется стоять с открытым ртом, не в силах продолжить разговор.
Мы несколько раз попадали в такую ситуацию, и лишь потом до нас дошло

Прекрасные крупномасштабные карты с ясным указанием наших военных объектов и промышленных комплексов можно бесплатно получить, к примеру, от компании «Стандард Ойл».

Много есть прелестей в пользовании старыми вещами, во-первых уже притерлись, во-вторых много воспоминаний хранят, а в-третьих, потерять не жалко.

Яндекс рассмешил, напечатали статью, о том, что пузырчатая плёнка значительно улучшает теплоизоляционные свойства оконных стекол. Комментарий:"Стоишь такой грустный у окна, щелк, щелк."

И был прав, день и в самом деле выдался на диво. Небо сияло такой прозрачной голубизной, какую редко увидишь в Лондоне, а воздух пах так, как и положено пахнуть воздуху в деревне, — колосящимися травами с пряной ноткой разогретого на солнце навоза.

Он видел то, чего не видели другие, и не просто видел, но изображал увиденное так, что зрители, хотели они или нет, больше не могли закрыть глаза на то, что показал художник. В последней из своих «Записок из Академии» Рёскин назвал это свойство его живописи «рэдклиффовским обманом чувств»

-Как вы лично относитесь к проблеме шаманизма в отдельных районах Севера?
Кандидаты засмеялись. Глеб Капустин тоже улыбнулся. И терпеливо ждал, когда кандидаты отсмеются.
— Нет, можно, конечно, сделать вид, что такой проблемы нету. Я с удовольствием тоже посмеюсь вместе с вами… — Глеб опять великодушно улыбнулся. Особо улыбнулся жене кандидата, тоже кандидату, кандидатке, так сказать. — Но от этого проблема как таковая не перестанет существовать. Верно?
— Вы серьезно все это? — спросила Валя.
— …
… показать весь текст …

Имя Джеймса Стрэттона ровным счетом ничего не говорило Джеку, и все же вопрос сорвался с его губ сам собой, прежде чем он успел подумать:
— Расскажите о нем. Чем он занимался? Как случилось, что он обзавелся архивами, которые стоит сохранять для потомства?
Элоди ненадолго задумалась.
— Меня никто еще не расспрашивал о Джеймсе Стрэттоне.
— Мне интересно.
Джек не кривил душой, хотя вряд ли бы смог объяснить, откуда взялся этот острый интерес.
Ответ прозвучал слегка насмешливо, но было видно, что е…
… показать весь текст …

Каждое поколение передает следующему чемодан, битком набитый фрагментами головоломок, собранных за прошлые века, и говорит:
— На вот, поглядим, что ты сможешь сделать из этого.

Рано-рано утром, во тьме, кто-то отчаянно закричал:
— Где я?! Э-эй!.. Есть тут кто-нибудь?! Где я?..
И во тьме же, рядом, заговорили недовольные голоса, сразу несколько.
— На том свете. Чего орешь-то?
— Где я? Где мы?..
— На том свете. Чего орешь-то?
— Ну чего зря пугать человека! Не на том свете, а в морге пока. У меня вон номерок на ноге…

Миссис Хэммет сообщила, что во всей деревне нашелся лишь один дом, который сдается.
— Он, правда, обветшал, но не так чтобы очень, бывает и похуже. И электричества нет, но с нынешним затемнением мы и сами его почти не видим. Зато арендная плата небольшая, да и вообще, другого жилья по эту сторону Лондона не найти ни по любви, ни за деньги, все комнаты расхватали эвакуированные.

Восхитительный риск, на который пошла Ада, прелестное непочтение, с которым она говорила о своих многоуважаемых родителях, стали искрами, которые разожгли пламя, и Ада почувствовала, как ее решимость быть сердитой начинает плавиться на этом огне. Смех уже рвался из нее наружу.

Ее переполняло чувство, названия которого она не знала, прекрасное и болезненное в одно и то же время. И она повторила, на этот раз медленнее: — Моя почва тоже здесь, Шаши.

Она вышла на Шорди-Хай-стрит. Под железнодорожным мостом давали урок хип-хопа: ребятишки танцевали, а родители стояли в сторонке, потягивая кофе навынос из картонных стаканчиков. Элоди перешла проезжую часть и углубилась в лабиринт переулков, срезая путь на Коламбия-роуд, где уже открывались магазины.

Коламбия-роуд — улица, на которую не забредают случайные прохожие, но всегда людная. Лондон — большой специалист по таким местам: невысокие кирпичные дома-террасы с витринами — бирюзовыми, желтыми, красными, зелеными и черными от винтажных нарядов, бижутерии ручной работы, самодельных украшений и вообще всякого старинного барахла, никому, в общем-то, не нужного, но так заманчиво разложенного и расставленного, что руки поневоле тянутся к кошельку. В воскресенье здесь, как всегда, откроется цветочный рынок: воздух между домами сгустится от ароматов, тротуары заполнятся лотками с хрупким живым товаром, начнется толчея — ни пройти ни проехать;

Какая это радость — освободиться от страха перед жизнью благодаря простому знанию любви.

Отец предложил съездить в Гринвич, туда, «где живет меридиан».
Время по Гринвичу. Эти новые для меня слова звучали как заклинание.
— Меридиан — это линия, с которой начинается время, — объяснял отец. — Он тянется от Северного полюса до Южного и режет Землю напополам.
Впечатление от его слов было таким сильным, а мое детское воображение — таким живым, что реальность не могла меня не разочаровать.
Наше путешествие окончилось на краю большого красивого луга, перед дворцом с величественным фасадом, но я напрасно искала следы узкой пропасти с рваными краями, которая, как мне представлялось, должна была резать Землю.
— Вот и он, — сказал отец и протянул вперед руку, — прямо перед тобой, совершенно прямая линия. Нулевой меридиан.
— Но я ничего не вижу. Здесь же одна… трава.

Элоди действительно была склонна к ностальгии, но терпеть не могла, когда ее в этом уличали. Прежде всего, само это слово жутко оболгали. Теперь им пользуются, когда хотят назвать что-то или кого-то сентиментальным, но ведь это совсем другое. Сантименты — они слащавые, слезливые, липучие, тогда как ностальгическое чувство — всегда острота переживания и боль. Ностальгия — это извечный протест человека против бега времени, и надежда остановить мгновение, чтобы еще раз увидеть человека или место или поступить иначе, и мучительное осознание несбыточности своих желаний.

В докосмическом средневековье любой инструмент или оружие непременно покрывались узором, как бы в предвиденье времен, когда бывший пистолет или коровье ботало очутятся в музее.