Знаешь, Мэри, в моей голове
звери.
Они бы тебя
съели,
если бы я разрешил.

Но я их гоню из прерий,
на ключ закрываю двери.
Сидят на цепях звери,
на ржавых цепях души.

А звери мои
ночью, рвут кожу и плоть
в клочья.
… показать весь текст …

Не во всякой лирике хватает поэзии…

— Помнишь старый мультик про койота, который гонялся за птичкой? Там койот несётся по вершине хребта, добегает до обрыва и ещё некоторое время продолжает бежать, а потом вдруг смотрит вниз и обнаруживает, что бежит по воздуху?
— Ну?
— Знаешь, — говорит он, — мне всегда было интересно, что было бы, не посмотри он вниз. Оставался бы воздух всё таким же твердым, пока он не добежит до противоположного края? Я думаю, оставался бы, и ещё я думаю, что со всеми нами происходит то же самое. Мы устремляемся вперёд, через обрыв, не сводя глаз с тех вещей, которые имеют значение, но потом нечто — какие-то страхи, неуверенность в себе — вынуждает нас посмотреть вниз. И тогда мы понимаем, что бежим по воздуху, нас охватывает паника, и мы разворачиваемся и сломя голову несёмся назад. А если бы не смотрели вниз, то просто перебежали бы на другую сторону. Туда, где находится то, что имеет значение.

Ее хоронили ночью, под грохот грома. Никто не сказал речей, не заплакал молча. Без скорбной толпы из родных и едва знакомых. Один на один, на задворках дождливой ночи.

Ее хоронили быстро и воровато, брезгливо и грубо с её обращаясь телом. В том платье, в котором была хороша когда-то. Заляпанном грязью и бывшим когда-то белым.

Ее схоронив, ей никто не поставил камня. Никто не принёс ни цветов, ни венков, ни свечек. О ней постарались стереть моментально память, но память болела и знала, что будет вечной.

На этом погосте, где ей не бывать последней, о ней говорил только свежий неровный холмик, но скоро он скрылся под палой листвой осенней.

Мечты никогда не хоронятся по-другому.

Золотая ростовская осень…
Парк в шуршанье опавших одежд,
В сером небе виднеется просинь,
Словно знак не ушедших надежд.

Одинокая старая пристань
Всё грустит по гудкам кораблей.
Душу ранит, печальный и чистый,
Клич, летящих на юг, журавлей.

Ветер сонные лодки тревожит,
Умолкает воронья гульба,
Тело вербы подернуто дрожью,
Вкус дождя на прохладных губах.
… показать весь текст …

При всей своей суровости, твёрдости, брутальности — мужчины способны на такую нежность, что некоторым и не снилось. Такая нежность ни с чем не сравнима. Её не купишь, не заменишь, не покажешь по щелчку пальцев… Это спрятано в самых глубинах мужской души и, сродни вулкану, извергается тогда, когда женщину безумно хочется любить и трогать.
В такие моменты мужчина передаёт всего себя, через трепетные касания, страстный шёпот и взгляд, что излучает любовь. Его нежность не имеет границ сознания, она…
… показать весь текст …

Как-то рано, на рассвете
На забор вскочил петух…
Как всегда хотел пропеть он,
В горле вдруг весь сперло дух…

Задыхаться начал бедный,
Годы всё ж берут своё…
Скоро сварят суп к обеду
Из него. Вот всё житьё…

Жалкий, мечется по кругу,
Всё пытается орать…
Но нет голоса — недугу
Надо должное отдать.
… показать весь текст …

Человеком нужно гореть… Нужно гореть с ним… Для него… Не важно, что это вызывает злость, ярость, страсть… главное гореть… Потому что если нет огня, ранo или поздно вы уйдете в поисках человека, который его вам подарит…))

Вот поди и разберись теперь — кто дурак, когда ты произносишь умные слова,
а на них никто не реагирует!..

Бесценно знание, способное ещё и воспитать…

Ради чего мы разбужены, знаем ли мы,
Путь пролагая от прошлой до будущей тьмы?..

Неустанно несу отсебятину,
Чтобы стала она дотебятиной

Между пониманием и принятием есть огромная разница. Понять намного сложнее, чем принять, ведь принимая можно закрыть глаза на что-то просто потому, что любишь и дорожишь. А понимая, ты делаешь принятие осознанным. Значит, поняв человека, ты понимаешь и себя.

Затворите дверцы души от посторонних. Ибо беда рассеивает зло лишь там, где не заперто.

— Все дело в том, что ты без очков. Надень.
— Так они ж без стёкол.
— Главное не стёкла. Главное — ощущать себя зрячим человеком.

Час-пик, он такой

Недавно я ехала на метро в самый час пик. Мне нужно было перейти с одной станции на другую, и я шла в толпе, и вокруг шли люди и толкали меня.

Нет, не специально.
А может и специально.
Я тоже кого-то толкала и тоже не специально.

Люди не виноваты, что час-пик.
Никто не виноват.
Когда мы выходим из метро, час-пик никуда не девается. Люди продолжают толкаться. Сталкиваются своими границами и искрят.

Визуально это менее заметно, чем когда тебя толкают плечом, но по…
… показать весь текст …

когда у меня вырастут крылья
я возьму твою руку
и мы улетим туда, где нет боли

когда у меня появится небо
я разожгу в нем костер,
а угольки превращу в звезды

когда я научусь зажигать солнце
я назову его твоим именем
ведь оно будет похожим на тебя

когда у меня вырастут горы
я подарю их тебе вместе с цветами
… показать весь текст …

нарисуй меня цветом неба,
поздней ночью, пропахшей ливнем.
одуванчиками из снега.
васильковостью лета синей.
перламутром ракушки хрупкой
и порывистыми стихами…
нарисуй меня ранним утром,
разноцветными облаками.
тихой музыкой бестелесной
и бесплотным касанием взгляда…
нарисуй меня вдохом тесным.
тонким золотом звездопада…
разреши волшебству случиться —
нарисуй, вдохновению вторя,
… показать весь текст …

Не стоит бояться счастья. Оно быстро проходит.

Счастье требует закрытых глаз.

Когда я счастлив, мне всегда не по себе, как будто я в чём-то виноват.

Два раза в день
и даже с мылом
он мыл своё
свиное рыло
и называл его лицом
но оставался подлецом