A на экране, на экране
И жизнь, и смерть; и слез, и брани
Поток; и лес воздетых рук,
Но нету звука. Дайте звук.
О, неисправная система:
Беззвучно губят, любят немо.
Как в неозвученном кино,
Стучу в оглохшее окно,
Зову кого-то и за плечи
Трясу, не ведая, что речи,
Что дара речи лишена,
И вместо зова — тишина.

Церемония ранних часов,
Звон посуды и шум голосов,
Умывание сонного чада.
Неизменность простого обряда,
Повторение жизни с азов,
С ранних проблесков, с первых минут,
С тех, к которым доверчиво льнут…
И заклятьем от гибельных сроков —
На стене расписанье уроков:
География, чтение, труд…

Желаю пуха и пера
На кромке пенного залива.
Желаю, чтоб неторопливо
Над морем гасли вечера.

Желаю белого крыла,
Его стремительного взмаха,
И чтоб душа, не зная страха,
Покой и веру обрела.

Желаю паруса вдали,
Желаю лодки отдаленной,
Желаю, чтоб неутоленный
Просил у моря: «Утоли».
… показать весь текст …

Без гнева и ярости, взрыва и взлома
Все лихо и быстро сгорит, как солома.
Покуда любили, покуда дремали
В душистой копне на большом сеновале,
Беспечное время по древней привычке
Роняло, теряло горящие спички.

Цветы на окнах и в руках,
В садах. Цветы в огромных дозах…
Да он зациклился на розах,
На лютиках и васильках.

Сирень, акация, сирень…
И как ему не надоело?
Мешает краски то и дело
И пишет каждый божий день

То золотистый лепесток,
То одуванчик, ставший пухом,
Художник знает не по слухам,
Что мир безумен и жесток.
… показать весь текст …

И звучит средь вселенского хаоса
Венский вальс Иоганнеса Штрауса:
Два-три-раз, два-три-раз, два-три-раз,
И мороча, и радуя нас.

На планете сто раз искалеченной
И концлагерным номером меченной
Венский вальс — старомодное па…
Вера вечна, надежда слепа.

Мир прекрасен любовью и взлетами —
Уверяют валторны с фаготами.
Мир пленителен — вторит гобой.
Мой любимый, станцуем с тобой.

Привести бы все в систему:
На одну больную тему
Вариаций целый рой…
Мудрено ль пройти сквозь стену
Одержимому игрой,
Одержимому, чьи руки
Извлекать способны звуки
Из бездонной тишины.
Вечной радости и муки
Знаки бегло прочтены.
И мотив неуловимый
Растекается лавиной,
И вскипает, все круша…
Ты алкала доли львиной,
… показать весь текст …

Поговорить начистоту
С тобой хочу, но на лету
Усердно ловишь тополиный
Июньский пух, и мой недлинный
Рассказ тебе не по нутру.
И что за речи на ветру,
Когда ветрами все уносит:
Вопрос, ответ, того, кто спросит…
И много утечет воды,
Но будет петь на все лады,
Как нынче, каждая пичуга,
И будут двое друг на друга
Глядеть, не ведая эпох
И времени… И дай им Бог.

Надеюсь, когда люди умирают,
От дома ключ у них не отбирают?
Кто знает, как всё сложится у них,
Когда оставят их совсем одних.
Кто знает, как всё может обернуться.
Я, например, планирую вернуться
И в летний день, а, может, под шумок
Дождей осенних вставить ключ в замок.

Вот бы стать совсем иной —
Юной, лёгкой, неземной,
Звонкой трелью, лёгкой ношей,
Просто новостью хорошей,
Просто весточкой благой,
Просто веточкой нагой,
Для которой нарядиться —
Точно заново родиться.

А в разбомбленном доме висит календарь,
Точно, как у меня. Мне такой же купили.
Календарь почернел, так как дом разбомбили,
Превратив чьи-то радости в пепел и гарь.
И висит календарь неизвестно на чём —
На какой-то веревочке, ниточке, леске,
И играет остаток цветной занавески
С заплутавшим случайно печальным лучом.

Я больше до праздника дни не считаю,
Я дни, как желанную книгу читаю.
Читаю её на ходу, на бегу,
Читаю, никак отложить не могу,
Никак не могу от неё оторваться,
Могу лишь слезами весь день заливаться,
Могу поминутно меняться в лице
И вдруг осознать, оказавшись в конце,
Что книга меня до того захватила,
Что я не прочла её, а проглотила.

Не сыскать ни тех, ни этих —
Затерялись где-то в нетях
Среди белых пропастей.
Никаких от них вестей.
Нет как нет. И взятки гладки.
Густо падают осадки —
Рой летящих дней и лет —
Заметая всякий след.
Чем бы время ни венчало,
Вечность смотрит одичало
Выше шпиля и венца,
Дальше края и конца.

Идет безумное кино
И не кончается оно.
Творится бред многосерийный.
Откройте выход аварийный.
Хочу на воздух, чтоб вовне
С тишайшим снегом наравне
И с небесами, и с ветрами
Быть непричастной к этой драме,
Где все смешалось, хоть кричи,
Бок о бок жертвы, палачи
Лежат в одной и той же яме
И кое-как и штабелями.
И слышу окрик: «Ваш черед.
Эй, поколение, вперед.
… показать весь текст …

За окнами кто-то пернатый поёт,
Он признаки жизни чуть свет подаёт.
И чудится: эти прозрачные звуки
Родятся путём, неизвестным науке.
И мнится: огромная эта земля
Опять ухватилась за верхнее ля,
И, если сумеет она удержаться,
То, значит, всё будет и впредь продолжаться:
И хвори, и горе, и счастье, и дичь —
Короче, всё то, что так трудно постичь.

День прошёл и был таков.
Боже, сколько облаков
За минувший век проплыло!
Сколько горестного было!
Не печалься, отдохни.
Сквозь изменчивые дни
Проплыви под облаками,
Разводя беду руками.

Давайте отменим вселенскую гонку.
Давайте прокрутим назад кинопленку.
Пускай нас обратно к истокам снесет,
Покуда пространство совсем не всосет,
Заставив в безвременьи ждать воплощенья.
Нам нету пощады и нету прощенья.
Нам было пространство и время дано,
А мы показали плохое кино.
За то, что плохое кино показали,
Достойны того, чтобы нас наказали.
Коль ленты не в силах придумать иной,
Пусть длится безмолвие в вечность длиной.

Не бывает горше мифа,
Чем про бедного Сизифа.
Все мы летом и зимой
Катим в гору камень свой.
Не бывает хуже пытки,
Чем никчёмные попытки,
Зряшний опыт болевой,
Труд с отдачей нулевой.

Снова жаркое лето. И солнце в зените.
И натянуты все животворные нити.
И, спускаясь с небес, вьется нить дождевая,
За живое любую из них задевая,
Заставляя звучать. И вот-вот оборвется
Животворная нить. Но покуда поется
И танцуется нам в мировой круговерти,
Будем петь и кружить, и ни звука о смерти.

И троп извилистых тесьма,
И ярко вспыхнувшие маки
Есть неразгаданные знаки
К нам обращенного письма.
И эти листья, и трава,
И подорожник, и кузнечик —
Какой-то потаенной речи
Невероятные слова.
И стебли, льнущие к руке,
И куст, задевший гроздью красной, —
Есть разговор большой и страстный
На непостижном языке.