Жду тебя, милый, тихонько мешая в котле
Зелье- не зелье… и ужин- не то, чтобы ужин.
Пробуй, любимый, не бойся, — бывало и хуже…
Что ты!- не кровь- это просто вино в хрустале…

Я же не ведьма!.. ну… может быть только слегка,
В качестве хобби, не то, чтобы слишком серьезно…
Что ты, любимый, на стуле тревожно заерзал?
Да не волнуйся, ведь я не колдую… пока…

И не пинай под столом от досады кота!
Это во вред, — не ему, а тебе, между прочим,
Он добродушный, но когти давно уже точит, —
Видно, ему не по нраву твоя суета.
… показать весь текст …

У нее в глазах конопляный дым —
Сладковатый запах духов и кожи.
Вот такие — взглядами топят льды.
Никакая магия не поможет.
Голос — тихий, вкрадчивый, с хрипотцой.
Прикует, привяжет, затянет в сети.
И потом попробуй держать лицо:
Голос рвется пленками на кассете…
У нее в зрачках — чертовщины воз
И безумство зрителей на корриде.
Ни следа от позавчерашних слез —
Ой, да ладно, кто и когда их видел?
У нее в душе — то огонь, то лед.
Угадай, попробуй — рискни-ка, милый!
… показать весь текст …

Свето-нечувствительный туман. Отблески не солнечных лучей.
Ты меня когда-то не желал, ты со мной когда-то был ничей.
Шелест не березовой листвы не нарушит мертвенную тишь.
Ты во мне не дернул ни струны. Ты во мне и до сих пор молчишь.

Пламя не горящего костра озаряет мрачную нетьму.
Здесь тебя я ночью не ждала, ибо ты не спросишь, почему.
Веки не разомкнутые, днем не откроют несчастливых глаз,
Остаемся снова не вдвоем, где играет солнце не для нас.

Ты — моя лихая несудьба. Я — твоя безумнонелюбовь.
Кинулась жестоко немолва в лица, как на жертвенник некровь.
Шепот отдаленных неречей не прервал журчанье неручья.
Ты идешь, по-прежнему ничей. Я стою, по-прежнему ничья.

В наушниках тихо играет блюз, про то, что «сегодня» кипит ключом…
ты знаешь, я просто тебя люблю, ни грамма не думая ни о чем;
какая мне разница, где и с кем проводишь ты ночи свои и дни,
меня перемкнуло на сотне клемм и закоротило тобой одним,
потом разметало по всем мирам, в которых витала твоя душа
— и вновь возвратило к тебе, как в храм, безумные мысли легко смешав
с запутанной памятью сотен лет, немыслимой мудростью древних дней…
мой ласковый… ясный и чистый свет, мой мир согревающий все нежней…
вот — столько бы выплеснуть, а слова — они замирают у самых губ,
их только-то высказаться едва хватает, и веришь ли — не могу…
но — лягу, как ладан, тебе в ладонь, просыплешь в курильницу — задымлюсь,
стекая стихами на твой огонь.

…в наушниках тихо играет блюз…

Накрывают тревогой койки — такой тяжелой, что не засну.

Испариться бы, попросить их меня не трогать.

Я люблю тебя так, как щупают языком кровоточащую десну.

Как касаются пальцем места, где содран ноготь.

Я люблю тебя, как в приемной сидят и ждут.

Побелелые, словно выпаренные, лица.

Ожиданье — такой же спазм: оно крутит в жгут.
… показать весь текст …

Что мне делать, ответь? У часов аритмия — запинаются стрелки, скрипят шестерёнки… Октябрин, две таблетки, от боли — пойми, я не сильная. Голос по-прежнему звонкий, руки — тёплые, только глаза выгорают от пожарищ рябиновых, солнца и ветра. Что же делать, скажи мне? Скитаться по краю подмосковных бордюров? Ботинки и гетры, и на плечи накидка в шотландскую клетку, без зонта в эту морось, чтоб после — ангина. И от боли опять октябрин, две таблетки (всё равно не поможет), и в чае малина, и всё правильно вроде… Всё вроде бы верно — не болит голова и давление в норме, до апреля пройдёт.
И вообще, это нервное…
Я люблю тебя, слышишь?..
В хронической форме.

Смешно до боли, смешно до колик, до спазмов в сердце, до нервной дрожи: я безнадежна, я тебя_голик, я тебя_ман без
зачатков воли; кому-то влипнуть
так не дай Боже. Смешно до крика, до «Будь ты проклят!», до строчек в рифму и строчек в прозе, я жмусь к лицу твоему
биноклем, я тебя_фил, что скорее
сдохнет, чем будет счастлив без
новой дозы. Смешно до больше_я_не_сумею, до тихих
рыков, до громких стонов, и я отчаянно стервенею: мне больше
вовсе не снятся феи, а снятся
только твои ладони. Я —
тебя_что_там_еще_бывает, я —
тебя_люб; о подобном — слышал?
Об этом много всего писали; нет,
ни хрена уже не спасает,
И я.
… показать весь текст …

Она приручает то буквы, то облака, танцует на битых стёклах и на мостах.
Он так уверенно держит себя в руках, что сам уверовал в то, что он слишком стар.
Когда она наливает себе вина, отметить удачный вечер седьмого дня,
в его бокале коньяк, и он пьёт до дна, за всех, с кем вживую и мысленно изменял.
В её карманах с десяток дурацких снов, флакончики йода, две связки чужих ключей.
Он помнит её на вкус. Он на всё готов, чтоб к ночи не вспомнить три родинки на плече.
Она управляется с памятью так легко, как будто бы та не стреляет исподтишка.
Он знает, что все её шуточки в стиле «кольт» похожи на шила, запрятанные в мешках.
Она насыпает овсянки и отрубей, когда он уже намечает себе маршрут.
Она говорит: — Не люблю тебя, хоть убей.
Он ей кивает: — Взаимно.
И оба врут.

Одна затяжка шальной любви.
Горчит, наверное, крепковата,
коленки, слабые, будто вата,
и в подреберье кровит, кровит…
Эффект побочный не просчитать,
одна затяжка, но мы зависим.
Мы заметаем следы по-лисьи
от тех, кто греет для нас кровать,
от тех, кто в общем-то ни при чем,
не виноват, а порой — не в курсе.
Все дело, видимо, в этом вкусе,
горчащем, пряном. И мы назад
не отыграем, момент ушёл.
Быть вместе — больно. Расстаться — тяжко.
… показать весь текст …

гордые оба — знаю.
вместе — как на войне.
только — усмешка злая —
выбора просто нет:

с новыми — не забыться,
новых — не полюбить.
мне без тебя не сбыться.
мне без тебя не быть.

сколько ни будь с другими
да ни дразни судьбу —
вот оно — твое имя,
словно клеймо на лбу.

Если пить, то сейчас, если думать, то крайне редко,
Избегая счастливых, мамы и темноты.
Для чего мне все эти люди, детка,
Если ни один все равно не ты.

Если кто-то подлый внутри, ни выгнать, ни истребить,
Затаился и бдит, как маленькая лазутчица.
Ай спасибо сердцу, оно умеет вот так любить —
Да когда ж наконец
разучится.
© Вера Полозкова

Хотя б во сне давай увидимся с тобой…

Хотя б во сне давай увидимся с тобой.
Пусть хоть во сне
твой голос зазвучит…
В окно —
не то дождем,
не то крупой
с утра заладило.
И вот стучит, стучит…
Как ты необходима мне теперь!
Увидеть бы.
Запомнить все подряд…
За стенкою о чём-то говорят.
… показать весь текст …

Что-то принцесса тоскует и мается,
ходит кругами по тронному залу.
Дайте ей яблоко лучшей румяности
и замотайте её в одеяло.

Что-то сегодня принцессе неможется,
как бы о том не проведали в прессе…
Гляньте, рисует цветочки и рожицы —
это классический признак депрессии.

Думаю, повод для ссоры не ищет ли?
Вышла в платке, как старушка в собесе…
Смотрит и смотрит такими глазищами,
словно не принц я и с ней не любезен.
… показать весь текст …

Упиваясь игрой, по привычке считаешь шансы,
А ведь ты для нее — что-то вроде обычной шалости.
У таких, как она, под рубашкой железный панцирь;
У нее на тебя ни надежд, ни любви, ни жалости;
У нее без тебя все пучком — кот, работа, танцы…
Плюнешь, выдохнешь: «сука!». Бессмысленны объяснения.
А она промолчит и поправит свой прочный панцирь,
Прикрывая в груди проникающие ранения.

Теперь, когда каждый из них независим,
они ещё помнят,
как можно быть близко,
как страшно, когда умираешь без писем,
как в строчку влетает горячая искра…
Пока они были под властью друг друга,
в них столько искрилось, варилось, кипело…
Потом их смела зурбаганская вьюга,
засыпала белым, закрасила мелом,
швырнула куда-то на снежные грядки —
сказала: «Тут кладбище, тут и лежите».
…Теперь у него всё в порядке, в порядке:
он муж и отец, мегаполисный житель,
теперь он не смотрит ни вправо, ни влево,
… показать весь текст …

Вот лучше бы связала пол носка,
Нажарила котлет и люстру вымыла.
А тут сидишь и бредишь этим именем.
Мне говорят, мол, хочешь себя выменять.
Я говорю: Вселенская Тоска!
/держу лицо. а может быть, оскал./
И кто там до меня тебя ласкал?
Убила бы.

Моими пальцами — ни паса, ни броска.
/И я уже не знаю, как их выломать/
Я вспоминаю только очень милое —
Когда не доставала до глазка.

Стояла ночь как ночь. Мерцала щёлка в шторах.
Две стрелки на часах слегка сбавляли бег.
Мне снился страшный сон, немыслимый, в котором
я кофе в семь утра варила не тебе —

кружила стрекозой над газовой горелкой,
чтоб пена в нужный срок красиво поднялась.
Крутилась в колесе замужней толстой белкой,
как будто надо мной чужой имеет власть.

Кофейный запах плыл — взволнованный и терпкий —
так пахнет поцелуй и самый ранний март…
Не знаю, кто там спал — за кухонною стенкой,
но это был не ты, и в этом был кошмар.
… показать весь текст …

Тебя-то хотелось…
нежностью
-ласкать,
-исцелять,
-угадывать.
И все мы подохнем
грешными.
Иссушим порезы
ватою.
А я успокоюсь.
Веришь ли?
Смотреть на тебя
влюбленными.
Касаться ладони
… показать весь текст …

Она не точила когти, чтоб вырвать кусок свободы.
Была у них ложка дёгтя и целая бочка мёда.
Когда же над чёрной ложкой им что-нибудь вдруг светило,
Он ей говорил: «Ты кошка!», она улыбалась: «Тигра!»

Когда они в дом входили, немедленно слепли окна,
валился без чувств будильник, одежда их била током,
а мебель на хрупких ножках тряслась по углам квартиры…
И он говорил: «Ты кошка!». Она возражала: «Тигра!»

Привыкли они за годы: молчать, собираться в спешке,
есть дёготь со вкусом мёда, легко уходить от слежки,
теряться среди прохожих, и жить, дожидаясь мига,
когда он ей скажет: «Кошка!», она же ответит: «Тигра!»

отмечаю шампанским даты.
отмечала губами. помню.
я не нравлюсь тебе поддатой?
это мы назовем любовью.
и не надо мне фраз киношных.
так же глупо звучат считалки.
настоящее стало прошлым.
сохранишь меня? ради галки?
что в твоей телефонной книжке
далеко не на первом месте.
даже в паре бывает лишний.
в той, где двое уже не вместе.
градус в минус. а мне всё душно.
я навзрыд. на разрыв аорты.
… показать весь текст …