Теперь, когда каждый из них независим,
они ещё помнят,
как можно быть близко,
как страшно, когда умираешь без писем,
как в строчку влетает горячая искра…
Пока они были под властью друг друга,
в них столько искрилось, варилось, кипело…
Потом их смела зурбаганская вьюга,
засыпала белым, закрасила мелом,
швырнула куда-то на снежные грядки —
сказала: «Тут кладбище, тут и лежите».
…Теперь у него всё в порядке, в порядке:
он муж и отец, мегаполисный житель,
теперь он не смотрит ни вправо, ни влево,
пьёт кофе и мажет сырок на рогалик…
А как у неё раньше сердце болело,
когда его дома за что-то ругали…
Теперь она зла и свободна, покончив
с незрячестью и с положением рабским…
И воля, и ветер, и муки, и корчи,
и как это, Господи, всё по-дурацки…