Золотая полка — это та, которая заводится исключительно для любимых книг. Я давно мечтаю об этом — завести золотую полку. Это та полка, на которую ставятся только любимые книги. В мечтах мне рисуется именно полка — никак не шкаф, а именно одна полка, один, если можно так выразиться, этаж шкафа.


Выдумка — это возлюбленная разума.

Ужасна изжога зависти.

Я сказал, что нельзя лишать человека его человеческого сердца. Что никакое сердце — ни железное, ни ледяное, ни золотое — не может быть дано человеку вместо простого, настоящего человеческого сердца.

Я мало что знаю о жизни. Мне больше всего нравится, что в ней есть звери, большие и маленькие, что в ней есть звёзды, выпукло и сверкающе смотрящие на меня с ясного неба, что в ней есть деревья, прекрасные, как картины, и ещё многое и многое…

Он поёт по утрам в клозете. Можете представить себе, какой это жизнерадостный, здоровый человек.

Я подошел к уличному зеркалу.
Я очень люблю уличные зеркала. Они возникают неожиданно поперек пути. Ваш путь обычен, спокоен — обычный городской
путь, не сулящий вам ни чудес, ни видений. Вы идете, ничего не предполагая, поднимаете глаза, и вдруг, на миг, вам становится ясно: с миром, с правилами мира произошли небывалые перемены.
Нарушена оптика, геометрия, нарушено естество того, что было вашим ходом, вашим движением, вашим -желанием идти именно туда, куда вы шли. Вы начинаете думать, что видите затылком, — вы даже растерянно улыбаетесь прохожим, вы смущены таким своим преимуществом.

Возможно, страх смерти есть не что иное, как воспоминание о страхе рождения.

«Как страшно сказал Монтень о том, что если вы прожили год и видели смену времен — зимы, весны, лета, осени, — то вы уже всё видели! Ничего нового вы уже не увидите! Это похоже на то, как говорил Ильф:"Идите, здесь больше уже ничего не покажут.»

С достоверностью можно утверждать, что большинство людей не уделяют какого-либо особого внимания звёздному небу. Часто ли вы видите человека, который подняв голову, смотрит на звёзды?

Вы прошумели мимо меня, как ветка, полная цветов и и листьев.

— Сосисок у нас не умеют делать! — говорил гигант в синих
подтяжках.- Разве это сосиски у нас? Молчите, Соломон. Вы
еврей, вы ничего не понимаете в сосисках, — нравится кошерное
худосочное мясо… У нас нет сосисок. Это склеротические
пальцы, а не сосиски. Настоящие сосиски должны прыскать. Я
добьюсь, вот увидите, я сделаю такие сосиски.

Я не буду уже ни красивым, ни знаменитым. Я не приду из маленького города в столицу. Я не буду ни полководцем, ни наркомом, ни ученым, ни бегуном, ни авантюристом. Я мечтал всю жизнь о необычайной любви.

У нас есть специальность — интеллигент. Это тот, который сомневается, страдает, раздваивается, берёт на себя вину, раскаивается и знает в точности, что такое подвиг, совесть, и т. д.