А ей говорили — дура, следующего так просто не отпускай.
Ты наори на него и за волосы потаскай.
А то ведь видишь — какая теперь тоска,

Поздравляешь её «здоровья, любви, вина»
А её так тянет ответить: «Пошел ты на»
И дергаться, как лопнувшая струна.

А с утра ей стресс, а после в метро ей транс.
В пору кинуться на пол и валяться там, как матрас.
Декабред — это бред, увеличенный в десять раз.

И она смотрит в себя — и там пустота, пустота, пустота,
Белее любого безвыходного листа,
… показать весь текст …

жизнь умнее живущего, вот что ясно по истечении первой трети

кажется, мы выросли, мама, но не прекращаем длиться.
время сглаживает движения, но заостряет лица.
больше мы не порох и мёд, мы брусчатка, дерево и корица.

у красивых детей, что ты знала, мама, — новые красивые дети.
мы их любим фотографировать в нужном свете.
жизнь умнее живущего, вот что ясно по истечении первой трети.

всё, чего я боялся в детстве, теперь нелепее толстяков с укулеле.
даже признаки будущего распада закономе…
… показать весь текст …

Если люди даются таким трудом, сделай меня, Отче, одним из своих богов,
Вставь на нужное место и щелкни «Stop».
Чтобы я покупал себе «Dunhill» и «Tablerone», наживал врагов,
И не верил бы в гороскоп.
Чтобы дальше уметь отвечать им на зло добром, и каких-то вымышленных долгов
Не выдумывать штук по сто.

Слушай, правда, мне не нужно ни в список Forbes, ни каких-нибудь там будоражащих ум идей —
Мне на это лишь пару лет.
Я устал от того, что как жесткий и грубый ворс, я торчу прямо в центре твоих людей
И выслушиваю их бред;
Отче, правда — я здесь что-то совсем замерз. Будь ко мне немножечко подобрей —
И тогда я сверну и горы и весь хребет.
… показать весь текст …

Я — молящая у Морфея
Горсть забвения — до рассвета…
— Он не любит тебя. — И это
Только к лучшему, моя фея.
Души холодом зашивая,
Город бледен и мутно-бежев.
Счастье.
— Слушай, но ведь тебе же Больно!
— Этим и выживаю.

Целуемся хищно
И думаем вещно;
Внутри меня лично
Ты будешь жить вечно…

мое солнце, и это тоже ведь не тупик, это новый круг.
почву выбили из-под ног — так учись летать.
журавля подстрелили, синичку выдернули из рук,
и саднит под ребром, и некому залатать.

жизнь разъяли на кадры, каркас проржавленный обнажив.
рассинхрон, все помехами; сжаться, не восставать.
пока финка жгла между ребер, еще был жив,
а теперь извлекли, и вынужден остывать.

мое солнце, бог не садист, не его это гнев и гнет,
только — обжиг; мы все тут мечемся, мельтешим,
а он смотрит и выжидает, сиди…
… показать весь текст …

А где я? Я дома, в коме, зиме и яме.
Мурлыкаю в ванной медленно Only you,
Пишу себе планы, тут же на них плюю;
А кожа сидит на креме как на клею
И, если не мазать, сходит с тебя слоями.

А он где? Никто не знает; по веществу ведь
Он ветер; за гранью; без вести; вне игры.
Пусть солнце бесстыдно лижет ему вихры,
Пусть он устает от женщин и от жары, —
Его, по большому счету, не существует.

Ведь, собственно, проходимцы тем и бесценны.
Он снится мне между часом и десятью;
… показать весь текст …

как будто май, но через двадцать лет.
с балкона открывается шикарный
вид на реку и мокрый парапет.
и мы стоим, как караул бездарный,
как генералы враждовавших армий

двух государств, которых больше нет.

ни доблести, но смертное родство
в том, как друг друга мы уничтожали:
ни как рвалось, и стёкла дребезжали,
ни гимны, что орались боево,
ни флаги, ни бетонные скрижали
с героями — не стоили того.
… показать весь текст …

я какое-то время жду тишины,
а затем объявляю свою монаршую
волю: «воины, знаю, вам это по плечу.
бог оставил меня
оставил меня за старшую
вам придётся сделать, как я хочу»

вместо двух бутиков на большой никитской —
«чертёжник» — там продают тетради и
нотные партитуры, «сластёна» — с теми же запахами
внутри
аня больше не держит свой ум во аде и
не выводит вдоль кисти бритвой «умри, умри»
рак становится излечим в терминальной стадии
… показать весь текст …

В несовершенном, но исправно работавшем механизме, вывернутом на максимальную мощность, вдруг что-то заклинило, сбилось, истерично зазвенело и стихло. И все полетело в чертям.
И тогда она стала бегать под проливными майскими дождями, неловко закрывая руками грудь, бесстыдно просвечивающую сквозь намокшую рубаху, хохоча, шлепая ботинками по лужам и сбивчиво шепча где-то внутри про себя: «Господи, Господи, какое счастье, какое счастье огромное, Боже, спасибо, спасибо…» Тогда она стала с неприкрыты…
… показать весь текст …

— Не надо, хороший, не надо… Все будет в порядке. Все будет отлично, ты слышишь? А эти слова… Я их записала случайно на старой тетрадке. Со мной все в порядке — вот видишь — здорова, жива. А голос срывается — это спасибо простуде, и руки дрожат от того, что я мало спала… Что было — то было, давай-ка об этом не будем. Все это пройдет, нужно только немножко тепла…
***
Когда-нибудь станет достаточно теплого чая, любимого фильма и прочей родной чепухи. Но это потом, а сейчас… я безумно скучаю. Спасибо за то, что мои не читаешь стихи.

Мой великий кардиотерапевт,
тот, кто ставил мне этот софт,
научи меня быть сильнее, чем лара крофт,
недоступней, чем астронавт,
не сдыхать после каждого интервью,
прямо тут же, при входе в лифт,
не читать про себя весь этот чудовищный
воз неправд

как они открывают смрадные свои рты,
говорят «ну спой же нам, птенчик, спой;
получи потом нашей грязи и клеветы,
нашей бездоказательности тупой, —
мы так сильно хотели бы быть как ты,
… показать весь текст …

Убeй мeня. Нeжно и бeз цeрeмоний.
Рaзрeжь по живому; до сaмой рaзлуки.
Вeдь гвозди в лaдони — нe тaк уж и больно.
Когдa их вбивaют любимыe руки…

моя Нежность к тебе живет от тебя отдельно…
и не думаю, что мне стоит знакомить Вас…

Что-то клинит в одной из схем, происходит программный сбой.
И не хочется жить ни с кем, и в особенности- с собой.
Просто, срезать у пяток тень. Притяжение превозмочь.
После-будет все время день. Или лучше все время-ночь.

Счастье, детка — это другие тетеньки, волчья хватка, стальная нить.
Сиди тихо, кушай антибиотики и, пожалуйста, хватит ныть.
Чёрт тебя несет к дуракам напыщенным, этот был циничен, тот — вечно пьян,
Только ты пропорота каждым прищуром, словно мученик Себастьян.
Поправляйся, детка, иди с любыми мсти, божьи шуточки матеря;
Из твоей отчаянной нелюбимости можно строить концлагеря.

ты умело сбиваешь спесь -но я справлюсь, куда деваться; ночью хочется напиваться, утром хочется быть не здесь.

Черный блюз
Еще рано- еще так многое по плечу.
не взяла кредитов, не родила детей.
Не наелась дерьма по самое не хочу,
не устала любить людей.
Еще кто-то тебе готовит бухло и снедь,
открывает дверь, отдувает прядь.
Поскулишь потом, когда будет за что краснеть,
когда выслужишь, что терять.
Когда станет понятно, что безнадежно
искать от добра добра.
Да, еще не пора, моя девочка.
Все еще не пора.

Так беспомощно,
Так лелейно
В шею выдохнуть визави:
— Не губите! Так ставят клейма
Как Вы шутите о любви!
Мне бы тоже кричали браво
Под пропетую за гроши
Серенаду седьмому справа
Властелину мой души,
Или — двадцать второму в списке…
Вам так чуждо и далеко
Быть влюбленной по-акмеистски,
В стиле тонкого арт-деко:
Как в немых черно-белых фильмах
… показать весь текст …

Для Орфеев — приманки с мертвыми Эвридиками:
Сами ломятся в клетку. Правило птицелова.

Так любое «иди ко мне» слышишь как «и дико мне».
А нейтральное «it's a lover» —
Как «it's all over».