Поцелуи твои «стихами» словно раны горят на теле,
Сладкой болью, нежною самой, будто рядом ты в самом деле…

Ты красИва — это так и есть.
Украшать тебе себя не надо,
На тебя таким влюблённым взглядом
Я смотрю, поверь, сие не лесть!!!

Люблю я чувственный твой алый рот,
К твоим губам мои стремятся губы.
Любовь к тебе моя меня погубит,
Но лучше так, а не наоборот!!!

Я мыльных опер сериалов так завидую отчаянно героям,
У них сплошная драма кадр за кадром длится напролёт.
А мы тут в скуке и тоске таланту своему могилу роем,
И не утешит нас никто, несчастных, не похвалит, не поймёт.

После того, как гадкий утёнок превратился в прекрасного лебедя, он, не уставая, жаловался своему психологу о том, что он очень сильно травмирован своим несчастным уродливым детством, и что в своей душе он не перестаёт себя ощущать этим гадким утёнком.

Я быть для Вас готов порядочным и чутким,
Видать влюбился я всерьез и не на шутку…
Нельзя в такую не влюбиться,
Не просто женщина — Вы львица,
Богиня грации, властительница дум,
В которой сочетались красота и ум.

И к счастью сердце рвется, правде вопреки…
А разум видит все и говорит: «Беги, беги, беги!»

Я — это человек, с которым у меня сложилось только шапочное знакомство.

Когда обман, враньё и ложь, роль отыгравши, покидают сцену,
Измену и предательство они зовут на смену.

В конечном счете, нежность, ласка, искренность и доброта
Важнее, рАвно для мужчин и женщин, чем партнера красота.

Я не мальчик уже и влюбляюсь не в раз,
Но влюбившись люблю без предела,
Я люблю тебя той, что ты есть без прикрас,
Ангел ль ты или бес — мне нет дела!!!

Мир — это сцена, жизнь — спектакль, судьба изменчиво превратна…
Недаром по-простому неудачника зовут актером «погорелого» театра.

Никто кроме тебя не может быть такою ласковой, такой быть нежной,
Люблю тебя любовью чистою, люблю любовью грешной.

Любовь в поэзии или поэзия в любви
— Что из этого является моей сильной стороной?
Или то или другое или ничего из вышеперечисленного?
Я действительно не знаю ответа …

Но иногда по утрам я просыпаюсь больным,
Какой-то странной болезнью, от которой нет другого лекарства,
Нежели, чем попытка придумать слова, которые идут прямо из сердца,
Такие слова, которые созвучны чувствам, которые я испытываю.

И когда я нахожу эти слова, моё беспокойство уходит,
Изливаясь в поэзию которая,
Заражает тех, кто её читает, — и это делает меня счастливым,
И вознаграждённым за мои скромные усилия.

Могут ль не петь соловьи по весне?
Знают ль они об идущей войне?
Также как трели поют соловьи,
Вольно поэтам писать о любви.
Любит когда человек — он не зверь,
Даже в войну здесь, сейчас и теперь.

Он наше всё, он дорог всем.
Ему навеки тридцать семь.

Что делать мне с собой теперь уже не знаю,
Не различаю больше бодрствую иль сплю,
Мой разум восстаёт и шепчет: «Проклинаю!»,
А сердце продолжает говорить: «Люблю!!!»

Бриллиант, как Вор Багдадский, для тебя я, милая, готов украсть,
На подвиги во имя красоты твоей влечёт меня Любовь моя и страсть!!!

Тем, кто по жизни стайер,
Тем, кому чужд был испуг,
Сил сохранить желаю,
На самый последний круг.

Год завершился — до поры дожить нам было милостью судьбы дано,
Когда тысячелетье третье, наконец, вступило в эру возмужания,
И за свои поступки мерой строгой, полною теперь ответственно оно
Без скидки снисходительной на подростковую неразвитость сознания.

Поэтов племя — по происхожденью
Сирен сладкоголосых порожденье.
Пленяя пеньем дивным моряков, сирены корабли, на скалы направляя, разбивают…
Поэты — женских душ ловцы, в стихийном океане чувств обманным слова маяком мерцают.