Я помню приёмник с зелёным зрачком.
Была я тогда на земле новичком.
Приёмник был старый, громоздкий, любимый,
И кто-то в нём жил не вполне уловимый,
Который то песни задорные пел,
То грозно басил, то нещадно хрипел.
Но даже трещащий, хрипящий над ухом
Приёмник казался мне ласковым духом,
Чей вечером поздним горящий зрачок
Меня не давал ухватить за бочок.
А нынче всё за сердце больно хватает,
И доброго духа мне так не хватает.

Всё главное — оно меж строк,
Меж строк, меж слов, на поле белом,
Оно гуляет между делом,
Как меж стволами ветерок
Гуляет, теребя листву,
Тревожа каждое растенье.
И только это шелестенье
Есть разговор по-существу.

Осенний дождик льёт и льёт —
Уже и вёдра через край,
Не удержать — всё утечет.
И не держи — свободу дай.
Пусть утекают воды все,
И ускользают все года —
Приснится в сушь трава в росе
И эта быстрая вода.
В промозглую пустую ночь
Приснится рук твоих тепло.
И этот миг уходит прочь,
И это лето истекло.
Ушла, позолотив листы,
И эта летняя пора,
… показать весь текст …

«Зелёное, синее — всё через край.
Не рай на земле. Просто ласковый май.
Молчу о печалях. О них неудобно
Рассказывать ближним и дальним подробно.
Сегодня улыбка у всех на устах,
И птицы щебечут в цветущих кустах,
И мы с тобой нынче — куда нам деваться? — 
Должны соответствовать — петь, заливаться».

Весна, я так завидую тебе !
Банальности твои не надоели:
Ни солнечные зайчики, ни трели,
Ни воды, что стекают по трубе.
Тебе расти не надо над собой…
Ты можешь повторяться сколько влезет,
Ведь всё равно твоим приходом грезят
И жадно ловят взгляд твой голубой.

Вы меня слышите там, вдалеке?

Видите, к вам я иду налегке.

Видите, к вам я всё ближе и ближе.

Пёс мой покойный мне руки оближет.

Он не навеки — земной этот кров.

Встретимся с вами без слёз и без слов.

Все мы, с земного сошедшие круга,
… показать весь текст …

Обид так много накопилось,
Так много поводов роптать,
А я в который раз купилась
На вешних звонов благодать.

Чтоб им внимать, развесив уши,
И по размокшему пути
Ступать, стараясь, где посуше,
Под птичье треньканье идти.

Лист изъеденный и ржавый
На земле лежит шершавой,
Неказист его овал,
Он своё отвоевал,
Отшуршал и отсветился,
От всего освободился,
Распластался не дыша,
Но жива его душа
И тихонько кружит где-то
В тех краях, где снова лето.

Наверно, я ошиблась веком.
Ведь так бывает с человеком.
Я шла в один, пришла в другой,
Куда сама бы — ни ногой.
То он задорен, точно новый,
То чёрен, как средневековый,
То ослепителен, как луч,
То безнадёжен и дремуч,
То он умеет много гитик,
То недвижим, как паралитик.
Ну что же делать? Надо жить,
Чтоб в час урочный доложить
Кому-то там в высоких сферах
О принятых шагах и мерах,
… показать весь текст …

Сделай хоть что-нибудь, Господи, сделай.
Чёрным он кажется — день этот белый.
Столько печали и столько тоски,
Будто бы крайние сроки близки,
Будто бы больше не будет просвета.
Падает снег серебристого цвета,
Падает снег и ложится шурша,
И безымянная плачет душа.

Я полагала, что пойму по ходу дела
В чём жизни суть, куда она однажды дела
Тех, кто растил меня, любил меня и нежил,
И вдруг пропал. Да так пропал, как будто не жил.
Я полагала, что вот-вот мне станет ясно,
Что всё случается не зря и не напрасно,
И есть на свете некий замысел великий —
Тот, на который намекают эти блики
И тени лёгкие, и листья, что мелькают,
И на который так прозрачно намекают
Небес рассветных и подтёки и разводы,
И отразившие их стынущие воды.

Время мчится. Это точно. А зачем? Ведь мне не срочно.
Я б жила себе, жила, воздух медленно пила,
Воздух хвойный, воздух травный, я бы шла походкой плавной
По тропинке непрямой то из дома, то домой

Я просыпаюсь, чтоб надеяться
На всё хорошее, на всё,
Что дарит день, на то да сё.
Не зря ведь край небесный рдеется.
Я просыпаюсь для того,
Чтоб к звукам уличным прислушаться
И осознать, что мир не рушится,
И живы все до одного —
Все, без кого и смысла нет,
Открыв глаза, встречать рассвет.

Там так много любви, там так много любви и заботы.
Мнится мне — наблюдают родные за нами с небес.
Там им ведомо всё: и провалы все наши, и взлёты.
Они мысленно с нами, и мы им нужны позарез.
О, как мне дорога бестелесная эта защита.
Как любовь бестелесная мне дорога и нужна.
И душа моя им — столь далёким и близким — открыта.
Если б только я прежде была с ними так же нежна!

Живём потихоньку и не унываем
И жизни все косточки перемываем:
Такая она и сякая она,
К тому же она почему-то одна,
К тому же она почему-то уходит,
Что нам уж совсем, ну совсем не подходит.

Шито белыми нитками наше житьё.
Посмотри же на странное это шитьё.
Белой ниткой прошиты ночные часы.
Белый иней на контурах вместо росы.
Очевидно и явно стремление жить
Не рывками, а плавно, не дёргая нить.
Шито всё на живульку. И вечно живу,
Опасаясь, что жизнь разойдётся по шву.
Пусть в дальнейшем упадок, разор и распад.
Но сегодня тишайший густой снегопад.
Белоснежные нитки прошили простор
В драгоценной попытке отсрочить разор,
Всё земное зашить, залатать и спасти,
Неземное с земным воедино свести.

И всё же порой возникает
Желание выть на луну.
Ночь слушает и не вникает,
И я ей не ставлю в вину
Её безразличье, тем паче,
Что мне и сказать-то не в мочь
Зачем на тоску свою трачу
Такую красивую ночь.

Послушайте, я вас не задержу.
Поверьте мне, я только на минутку.
Я, чтоб казалась радостной побудка,
Вам стих духоподъёмный расскажу,
Который я пишу, когда в меня
Судьба-индейка бьёт прямой наводкой.
Ещё я поделюсь своей находкой:
Минуткой удлинившегося дня —
Той радужной, которая сейчас
Мне пригодилась, чтоб окликнуть вас.

Какое счастливое слово «потом»!
В нём скрыты такие широты, высоты,
Таятся такие волшебные ноты,
Шедевров ещё ненаписанный том.

Там чудо рождается из ничего,
И там ни к чему наши смертные сроки,
И с этим «потом» ни возни, ни мороки.
Все ждут с нетерпеньем и любят его.

И что ни день, то новый узелок
Вяжу, чтоб оставаться в той же связке
Со всем и вся. Сей узелок — залог,
Что числюсь я в ансамбле песни, пляски.
И пляшет лист, и дождичек поёт,
Я тоже как-то самовыражаюсь,
Тому, что в рот течёт сладчайший мёд
Горчайших дней всё время поражаюсь.
Да и тому, что звонкий и шальной,
Весёлый дождь за мною увязался,
И узелок, что всех связал со мной, —
Вот чудеса — ещё не развязался.