В тюрьме я поневоле слушал радио
И думал о загадочной России.
Изгажена, оплёвана, раскрадена,
А песни — о душевности и силе.

Слова — лишь символы и знаки
Того ручья с бездонным дном,
Который в нас течёт во мраке,
И о совсем журчит ином.

У Бога нету черт лица,
исходной точки и границы,
самопознание Творца
Его твореньями творится.

Очень многие тети и дяди
по незрелости вкуса и слуха
очень склонны томление плоти
принимать за явление духа

Навеки мы воздвигли монумент
Безумия, крушений и утрат,
Поставив на крови эксперимент,
Принесший негативный результат.

Поёт пропитания ради
Певец, услужающий власти,
Но глуп тот клиент, кто у бляди
Доподлинной требует страсти.

Когда друзья к бутылкам сели,
застрять в делах — такая мука,
что я лечу к заветной цели,
как штопор, пущенный из лука.

Всегда проистекают из того
конфузы человеческого множества,
что делается голосом его
крикливая нахрапистость ничтожества.

Время наше будет знаменито
тем, что сотворило страха ради
новый вариант гермафродита:
плотью — мужики, а духом — ***и.

Пойдёт однажды снова брат на брата,
Сольётся с чистой кровью кровь злодея,
И снова будет в этом виновата
Высокая и светлая идея.

И жизнь моя не в тупике,
и дух ещё отзывчив к чувству,
пока стакан держу в руке,
а вилкой трогаю капусту.

Душа болит, свербит и мается,
и глухо в теле канителится,
если никто не покушается
на целомудрие владелицы.

Не могу эту жизнь продолжать, А порвать с ней мучительно сложно. Тяжелее всего уезжать Нам оттуда, где жить невозможно.

Вполне по справедливости сейчас
Мы трудимся, воруем и живем:
Режим паразитирует на нас,
А мы — паразитируем на нем.

Добро так часто неуклюже,
Туманно, вяло, половинно,
Что всюду делается хуже,
И люди зло винят безвинно.

В нас не простая кровь течет,
В ней Божий дух, как хмель в вине,
Нас жар сотворчества влечет
К бумаге, женщине, струне.

В мире Усё расписанА пА нотам
Гаммы эти вовсе не слАжны
Служат мысли умных идиотам
ИбА токА им Ани нужны

Любовь спектакль, где антракты немаловажнее, чем акты…

Тигра гладить против шерсти
так же глупо, как по шерсти.
Так что если гладить,
то, конечно, лучше против шерсти.

Любой большой писатель русский
Жалел сирот, больных и вдов,
Слегка стыдясь, что это чувство
Не исключает и жидов.