Религия — это главная узда для масс, великое запугивание простаков, это какие-то колоссальных размеров ширмы, которые препятствуют народу ясно видеть, что творится на земле, заставляя поднимать взоры к небесам.

Конечно, и Робинзон, когда жил один на острове, был примерным человеком, никогда в карты не играл, не шлялся по трактирам.

Полного счастья нет с тревогой; полное счастье покойно, как море во время летней тишины.

Патриотизм — это свирепая добродетель, из-за которой пролито вдесятеро больше крови, чем от всех пороков вместе. Всю Россию охватил сифилис патриотизма!

В эти-то минуты я только и верю. Это святые минуты душевной расточительности, когда человек не скуп, когда он все отдает и сам удивляется своему богатству и полноте любви.
Но эти минуты очень редки; по большей части мы не умеем ни оценить их в настоящем, ни дорожить ими, даже пропускаем их чаще всего сквозь пальцы, убиваем всякой дрянью, и они проходят человека, оставляя после себя болезненное щемление сердца и тупое воспоминание чего-то такого, что могло бы быть хорошо, но не было.
Надобно признаться, человек очень глупо устроил свою жизнь: девять десятых ее проводит в вздоре и мелочах, а последней долей он не умеет пользоваться.

Сожитие под одной крышей само по себе вещь страшная, на которой рушилась половина браков. Живя тесно вместе, люди слишком близко подходят друг к другу, видят друг друга слишком подробно, слишком нараспашку и незаметно срывают по лепестку все цветы венка, окружающего поэзией и грацией личность.

Проповедовать с амвона,
увлекать с трибуны, учить с кафедры гораздо легче, чем
воспитывать одного ребенка…

Посмотрел одну передачу про теракты. Ведущая пригласила 4 специалиста: психолога, педагога, правоохранителя и писательницу.
— Молодец!

Хорошо одетые, добрые специалисты очень умно дискутировали на тему: про «предотвратить» и про «спасти».
— Молодцы!

Но в конце передачи один из них сказал, что эта вся дискуссия возникла через пару дней после Трупов в Париже, и что пару дней назад журналистам эта тема была пофиг, и что пару дней позже журналистам эта тема тоже будет пофиг. СМИ, вроде как, не хот…
… показать весь текст …

грандиозные вещи делаются — грандиозными средствами… одна природа делает Великое — даром…

Всего меньше эгоизма у раба.

И самые бескорыстные чувства имеют какую-нибудь причину.

Все стремления и усилия природы завершаются человеком, к нему они стремятся, в него впадают, как в океан.

Теперь, за тридцать лет от роду, он, как шестнадцатилетний мальчик, готовился начать свою жизнь, не замечая, что дверь, ближе и ближе открывавшаяся, не та, через которую входят гладиаторы, а та, в которую выносят их тела.

Наша жажда видных и громких общественных положений показывает великое несовершеннолетие наше, отчасти неуважение к самому себе, которые приводят человека в зависимость от внешней обстановки.

То делается нашим, что выстрадано, выработано; что даром свалилось, тому мы цены не знаем.

Сечь или не сечь мужика? That is the question — Разумеется, сечь, и очень больно. Как же можно без розог уверить человека, что он шесть дней в неделю должен работать на барина, а только остальные на себя. Как же его уверить, что он должен, когда вздумается барину, тащиться в город с сеном и дровами, а иногда отдавать сына в переднюю, дочь в спальную?.. Сомнение в праве сечь есть само по себе посягательство на дворянские права, на неприкосновенность собственности, признанной законом. И, в сущност…
… показать весь текст …

Быть человеком… вовсе не тяжкая обязанность,
а простое развитие внутренней потребности:
никто не говорит, что на пчеле
лежит священный долг делать мед,
она его делает, потому что она пчела.

Душа и Тело — две разные вещи. Что сказали бы вы человеку, который бы вас спросил: «Может ли черная кошка выйти из комнаты, а черный цвет остаться?»

«Как мало можно взять логикой, когда человек не хочет убедиться.»

мучительная любовь не есть — истинная…