Есть камень преткновения, который решительно не берет ни смычок, ни кисть, ни резец; искусство, чтоб скрыть свою немоготу, издевается над ним, делает карикатуры. Этот камень преткновения — мещанство…

Мещанство — идеал, к которому стремится, подымается Европа со всех точек дна. Это та «курица во щах», о которой мечтал Генрих IV9. Маленький дом с небольшими окнами на улицу, школа для сына, платье для дочери, работник для тяжелой работы, да это в самом деле гавань спасения…

За большинством, тепер…
… показать весь текст …

гордость бесплодна, потому что ей ничего не нужно — вне себя.

Сознается в вине только сильный. Скромен только сильный, прощает только сильный, да и смеется сильный, часто его смех — слезы.

Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри. Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы.

Любить — это значит победить страх.

Цель жизни — жизнь?! Если глубоко всмотреться в жизнь, конечно, высшее благо есть само существование. Нет ничего глупее, как пренебречь настоящим в пользу грядущего. Настоящее есть реальная сфера бытия…

Человек и наука — два вогнутых зеркала, вечно отражающие друг друга.

Если бы разум царил в мире, в нем ничего бы не происходило.

Как хороши люди в юности!

Есть эгоизм узкий, животный, грязный, так, как есть любовь грязная, животная, узкая.

Бельтов промолчал и грустно принялся за суп.

Весть о смерти Жозефа естественным образом вызвала в памяти Бельтова всю его юность, а за нею и всю жизнь. Он вспомнил поучения Жозефа, как жадно внимал он им, как верил и как всё оказалось в жизни совсем не так, как в словах Жозефа, — и… странное дело! — всё говоренное им было прекрасно, истинно, истинно направо и налево и совершенно ложно для него, Бельтова. Он сравнивал себя тогдашнего и себя настоящего; ничего не было общего, кроме нити воспомина…
… показать весь текст …

Мы тратим, пропускаем сквозь пальцы лучшие минуты, как будто их невесть сколько в запасе. Мы обыкновенно думаем о завтрашнем дне, о будущем годе в то время, как надобно обеими руками уцепиться за чашу, налитую через край, которую протягивает сама жизнь, непрошеная, с обычной щедростью своей, — и пить, и пить, пока чаша не перешла в другие руки; природа потчевать и предлагать не любит.