Герой — это не тот, кто всегда побеждает, а тот, кто никогда не сдаётся. И тем более тот, кто не впадает в отчаяние. Ибо только настоящий герой знает: все победы и поражения — это лишь краткие остановки в пути.

Почему так важно внятно формулировать? Да потому что это — единственный способ удостовериться, что Знание стало Пониманием.

Благословенны просвещающие Дух. И трижды благословенны позволившие себе просветиться.

Количество глупых компенсируется качеством умных.

Идеи не умирают, просто со временем у них меняется количество поклонников.

Если культурная программа в семье начинается и заканчивается исключительно застольями, то и просуществует такая семья не долго. А если долго — то скучно. Настолько скучно, что не семья это уже, а незнакомые люди, собравшиеся в субботу вечером на шумную и бессмысленную попойку.

В этом мире много разгневанных людей. Намного больше, чем спокойных и справедливых. Но самое удивительное даже не это, а то, что те, которые постоянно гневятся (особенно по поводам их не касающихся) тоже думают, что живут. Они не решают и не знают как решить свои проблемы и весь их гнев направлен против других.
Поймут ли они однажды, что гнев и ненависть в итоге приводят к безумию? Скорее всего, что нет. Ибо как много больных признавших себя больными?

Не унижайся, сгинь с его дороги,
Сама ведь знаешь — вам не по пути.
Пусть о других он вытрет свои ноги,
И чьё-то сердце вырвет из груди.

Не возвращайся, где тебе не рады,
Туда где пусто и давно уже не ждут.
Он сам себя считает за награду,
Он сам себе — отрада и уют.

Не подходи к тому, кто ровно дышит,
Кто не способен ближнего понять.
Зачем слова, для тех кто нас не слышит?
Зачем, скажи, предательство прощать?

Жизнь — это каждодневное преодоление неизвестного. Пессимистов сковывает страх, оптимистами движет любопытство.

Научные термины придуманы для того, что бы узкие специалисты понимали друг друга. Язык аллегорий создан для того, чтобы все понимали всех.

Резкие высказывания говорят не столько о глубоких убеждениях человека, сколько о его поверхностном интеллекте. Интонации мыслителя чаще всего спокойны, тезисы — убедительны, основные мысли — логичны и просты. Интонации глупца обыкновенно грубы и циничны, тезисы — бездоказательны, любые мысли хаотичны и витиеваты.

У них всегда одна проблема —
Большой, непризнанный талант.
И монолог на ту же тему:
«Я так несчастливо женат!
Она меня не понимает,
Она давно не мне внимает,
Не говорит: „Тебя люблю“,
Что за напасть, хоть лезь в петлю.»

И всё ж в петлю они не лезут,
У них другие планы есть —
Сначала в душу к вам залезут,
Что б обронить там фальш и лесть,
А после, жалобы продолжив,
… показать весь текст …

Читаю, чтобы изучить сюжет. Перечитываю — чтобы изучить себя.

Спорные мысли хороши лишь в тех случаях, когда есть с кем их обсуждать.

Только говоря образно, можно говорить достаточно доходчиво.

В искусстве и в жизни много общего. Когда не понимают — не любят. Но аналогия простирается и дальше: не понимают и не стремятся понять. Ибо и там, и там — не любить проще.

Выслушивая душещипательные истории о том как «не сложилось», чаще всего понимаешь, что не очень-то и складывали. Жили в надежде, что оно как-то само образуется, перекантуется, уладится, сгладится.
И действительно, сгладилось. Даже слишком. Настолько всё ровно, что ни тебе перепадов, ни эмоций, ни воздыханий. Любовь говорят ушла. Да? На самом деле?
Вот прямо представляешь, жила-была себе на свете, в отдельной трёхкомнатной квартире, некая мистическая сущность. А потом «Бац!» и ушла. Мне, мол с в…
… показать весь текст …

Глупцы не безобидны, но они гораздо безобиднее подлецов. Первые заблуждаются, причём делают это довольно искренне. На протяжении всей своей долгой и безрассудной жизни они, возможно, не сочли нужным как-то развить свои мозги и остались глупцами. Своей глупостью они невольно вредят другим, но в ещё большей степени — самим себе.

Подлецы, с другой стороны — это такие негодяи, чья история куда драматичнее. Особенно умные подлецы. Особенно те, что не размениваются по мелочам, ибо задачу осознанно на…
… показать весь текст …

Мы называем своё непонимание, свою несправедливость и свою гордыню несовершенно-созданным миром. Чем ещё раз доказываем своё поразительное невежество.
Но при этом мы всё ещё живы. Но при этом у нас всё ещё есть возможность посмотреть на себя со стороны. Но при этом у нас всё ещё есть время уверовать и возлюбить.

Жизнь — ристалище, художник — гладиатор, публика — кровожадное существо, неизменно поворачивающее свой перст вниз — на песок арены.