Там, за дождями, юная девочка, милая, словно весна,
Крылья играют с буйными ветрами, горечь не плачет в зрачках…
Жизнь, как шоссе, и походкой балетною над суетою скользит.
Иглы предательства в сердце не воткнуты, душу тоска не знобит.
Все впереди. А пока птичкой певчею, феей из сказок и снов,
С радостью будто навеки повенчана, трель не пугает звонков…

Просыпаюсь утром рано — на работу надо в срок,
Поднимаюсь я с дивана — как будильник-то жесток!
Начинаю я не с кофе, к другу белому бегу,
Избежать чтоб катастрофы, образ светлый берегу.
А потом вприпрыжку в ванну, светлый лик омыть водой,
Мельком глянул — как харизма? А харизма-то — отстой…
В полный рост моя харизма оттянулась, как могла,
Мне на список исходящих страшно глянуть — вот дела…
Что с деньгами? Дубль пусто… За подкладкой пять рублей,
Мне бы квашенной капусты, иль рассол похолодней,
Мне б таблеточку откушать, только как в лицо попасть?
И по зеркалу сегодня боже ж мой, какая страсть…
Этот, за стеклом который, не знаком, откуда он?
Незнакомца я побрею, ежедневный моцион.
… показать весь текст …

Пью чуть остывший кофе, курю сигарету.
Я все опять запутала — горе и радость,
И как всегда, я упрямо ищу ответы,
А на вопросы сил уже не осталось…

Что ж, скоро опять годовщина и плакать никак не устанет душа.
Погост снегом припорошило… Просто зима не дает дышать —
Снова мне крутит хронику эту на интервале апрель — декабрь,
Сколько там было разных рассветов почерком мелким внесенных в тетрадь…
Что мне осталось? Осколки от лета, твой понимающий добрый взгляд.
Я не могу простить себе это, я могла чаще к тебе приезжать.
Ну хотя б в страшном твоем промежутке, в ужасе этом: апрель — декабрь…
Помню рисунки, стихи и шутки, ты ведь всегда умел удивлять.
Пил эту жизнь, как застольную чашу, и гладиолусы маме дарил,
Ты был надежный и настоящий, маму так просто боготворил.
Петефи часто читал по субботам, я про пальто помню и про стакан,
В школу будил нас перед работой, был балагуром, в компании зван…
В прошлом… Теперь почему-то все в прошлом, болью наполнен каждый мой день.
В жизни так мало осталось хорошего, в жизни так много стало потерь…

Оплывают горечью свечи душ,
Надоела плещущаяся ложь и злоба.
Те, кто отхватил пожирнее куш,
Нас хотят иметь, похоже, до гроба.
Мы готовы тут друг друга сожрать,
Чтобы доказать, что его правда сверху.
«Разделяй и властвуй!», — твою мать,
А теперь — наслаждайся фейерверком.

Ну давай представим, что все сначала:
Паруса надувает попутный ветер,
Мы отдали швартовы и машем причалу,
Перед нами жизнь на блюде планеты.

Перед нами сто тысяч лье вокруг света,
Рио де Жанейро за нами плачет,
Свято верим в дружбу, любовь, рассветы,
Мы с тобой юны, мой милый мальчик.

Трепетно-невинны руки касания,
Между нами ангелы, а не бабочки…
И примерно год до расставания,
Когда измельчают наши кораблики.
… показать весь текст …

Февраль скитается бездомно, бесприютно,
С тоской глядится в теплоту квартир.
В гризайль размытое окно пейзаж лоскутный
Сосулек тающих расстроенный клавир…

Я бы очень любила февраль,
И ноябрь с его серой тоскою,
Если б злой неприютный мистраль
Нелюбви не делил нас с тобою.

Что-то опять случилось, как-то остыла нежность,
То ли я не простила, то ль плачет дух мятежный,
То ли тоскую по взглядам, или по душ сплетению,
Слышать тебя бы надо, жжется тоска геенною …
Воет тоска койотом, жадно нутро кусает,
Эхо идет по пустотам, мне так тебя не хватает.
Хочется жадно прижаться к этому жаркому телу,
Вдохами переплетаться, и раскрываться смело.
После — прохлада рубашки, чашка горячего кофе…
Я без тебя потеряшка в мире, где плачут строфы…

Онлайн страдания! В прямом эфире!
Сейчас! Из жизни! И кровь, и слезы…
Что-то сломалось в безумном мире,
Исправить нужно, пока не поздно…
Все напоказ — разлуки, встречи,
Проверки — как там, насчет измены?
Онлайн свидания в весенний вечер,
И сцена в душе — вопрос лишь в ценах.
За пару тысяч зеленых денег
Сесть в кресло правды и заголяться,
Телец злаченый канцерогенен —
И тяжко будет опохмеляться.
Ты прячешь слезы за буффонадой,
Стриптиз публичный заводит пипл.
… показать весь текст …

Мы сами воюем с негнущимся миром,
Хотя на душе и прорехи и дыры,
И мир удивленно взирает на нас:
Зачем нам война вместо нежности ласк?

Чуда вкус — вкус закатного солнца
Что разлито в неба бокалы.
Вечер негой наполнит соты,
Страсть, как кошка, ее лакала.

Запах чуда — запах солнцем согретой
И немного соленой кожи,
Что парным молоком рассвета
Плещет нежность на атлас ложа.

Чуда шелк нежит снежную душу
Крыльев бабочкиных щекоткой.
Радость — пригоршней безделушек,
Счастье — к сердцу прижаться щекою.

Плечи так беззащитны.
Ночь на них нежно ложится,
Сыплется на ресницы,
Ночь, она так ненасытна,
Цедит мне сон через сито
Медовых моих желаний.
Томный прогиб. Мироздание
Щурится томно и сыто.
Ночь. Ты и я — слитно.
Темень глядится в окна.
Тучи. Дождя волокна
Осень прядет. Мы квиты.
Ночь и сентябрь забыты.
Сладко сплетаем нити
… показать весь текст …

А давай нарисуем мечту:
Выйдем в наше озябшее лето,
И покинем пределы клеток,
Покоряя небес высоту.

А давай нарисуем любовь:
Нежность взглядов, огонь касаний,
И синкопы сплетенных дыханий,
И серебряных струн перебор.

А давай нарисуем себя:
На двоих мы разделим заботы,
Пряной страсти ночные полеты,
Поцелуев шальных вензеля.
… показать весь текст …

Я ношу в себе бездну, детка,
Иногда она плещет строками.
Ты моя от нее таблетка,
Вот такой антидот ворованный.

Она рифмой странной сочится,
И депрессией черной кутает,
Она болью ломает ключицы,
Режет вены острою сутрою.

Что ж летишь ты на тьму, детка?
У меня внутри яд и пепел,
Горечь кофе, дым сигаретный,
И собрание грустных нелепиц.
… показать весь текст …

Планета синтетических людей,
Взаимозаменяемых созданий,
Пространство синтетических идей
В искусственном, как пластик, мироздании.
Функциональны, безо всяких лишних фич,
С необходимым минимумом знаний,
Разгон до трех секунд на власти клич
Чтоб «За!» сказать в «Распни его!» воззвании.
И с битами для разных добрых дел,
И с прочной блокировкой умных мыслей,
И может отдыхать политотдел
Никто из них теперь уже не мыслит…

Маски, которые нас одевают,
Роли, которые нас играют,
Мысли. Не бабочки. Серый гравий
Танец с реальностью. Острые грани.

Утро наступит зачем-то рано.
Алое, будто открытая рана.
Маска с улыбкой. Почти нирвана.
Жизнь под диктовку самообмана.

Раздвигая пласты реальности,
Прорастает мой бисер букв,
С легким нацветом музыкальности,
И щебечет, как стая пичуг.
Собираясь в слова-созвездия
И галактики тихих фраз,
Вынимает сравнений лезвия,
Чтобы с ними пуститься в пляс.
В этом мире, чуждом гармонии,
Они рвутся синкопами рифм,
И неровными, усеченными
Лягут строками-бантом на гриф.

Счастье так редко пишет,
Скупое оно на строфы
Счастье сидит на крыше,
Со звездами варит кофе.

Счастье так молчаливо,
Так жадно пьет наши минуты.
В качестве дижестива
Оно предлагает шутер.

Счастье уходит внезапно
Не любит долгих прощаний
«Не знаю, смогу ли завтра…
Ну, свидимся!» — врет нещадно…

Пентакль начерчен, свечи зажжены,
Плащ из дракона лег легко на плечи:
«Возможно нет моей большой вины,
Что безрассудно так влечет любовь и вечность.
Обряд, что я готовлю, проба сил,
Возможность прикоснуться к запределью.
Душа болит… Я так её любил…
И сердце бьется, будто бы с похмелья».
Однако извлечен был манускрипт,
(очередной, вон пять лежат на полке)
Тут ставня издала зловещий скрип,
Заклятие пропеть — и вся недолга.
Душа коснулась задрожавших рун,
И голос, словно бездна был глубоким,
… показать весь текст …