-Владимир Николаевич, но я действительно в толк не могу взять, почему Тихонов должен оправдываться перед этой заразой…
Шарапов повернулся к нему всем корпусом:
-Тихонову надо не перед заразой оправдываться, а объяснить прокурорскому надзору и высшему начальству истинное положение вещей. Они спросить имеют право, ты как думаешь?
-Имеют.Но ведь это же безразлично, как называть-оправдываться или объяснять, важен смысл. А смысл в том, что Тихонову надо будет доказывать, что он не применял запрещенных методов допроса. Вот я и спрашиваю: почему Тихонов должен доказывать, что он не верблюд, если это утверждает Батон? Вор, гадина, рецедевист!

Шарапов это не фамилия, а состояние рожи лица.

-Эх, Дедушкин, с вами не в МУРе, а в священной инквизиции разговаривать…

… гения всегда ждут на пути, как дорожные грабители, три врага…
Праздность, богатство и слава. Как сирены, подстерегают они гения, и всякий раз набрасываются на главную его добродетель -- трудолюбие…
Эти сирены особенно обольстительны в юности.

Когда тебе невыносимо, не говори — мне плохо. Говори — мне горько, ибо и горьким лекарством лечат человека.

На улице было очень красиво, светло и зябко. Я поднял воротник плаща.
, засунул руки глубоко в карманы и по тихим кривым арбатским переулкам пошёл в сторону Калининского проспекта. Луна перекатывалась по крышам небоскребов, а небо было густо-синее, в белых мазках редких облаков. Медведица повисла вниз головой, светофоры безмолвно наливались пунцовой краснотой, и, когда она становилась невыносимо яркой, огонёк будто лопался и вместо него вспыхивал зелёный, ласковый, зовущий, успокаивающий. Сирене…
… показать весь текст …

Глаза — обманщики, лжесвидетели, предатели.

…Рецепт от всех неприятностей: спи!

Однажды, поспорив с Васькой Мухановым на два бутерброда, я встал на уроке и сказал:"Петр Иванович, извините, пожалуйста, но мне кажется, что вы дурак"Дело давнее-почитай, лет двадцать с гаком укатило, но я и сейчас помню ту ужасную тишину, просто немоту какую-то, залившую класс… Я поднял глаза на учителя-он тоже тихо стоял, длинный, очень худой, в синей гимнастерки, штопанной, старой, обсыпанной мелом и табачными пеплом… А потом не спеша и не громко сказал:
-Может быть. Может быть, с твоей точки…
… показать весь текст …

«…никогда человек не живет так счастливо, как в чреве матери своей, потому что видит плод человеческий от одного конца мира до другого, и постижима ему вся мудрость и суетность мира. Но в тот момент, когда он появляется на свет и криком своим хочет возвестить о великом знании, ангел ударяет его по устам. И заставляет забыть все…»

В какую бы длинную очередь я не стал, после меня уже никто не становится.

… Поощрять зло безнаказанностью так же преступно, как творить его, ибо ненаказанное зло ощущает себя добродетелью.

Великое дело выпивка! На кой хрен строить душегубки и газовые камеры, возиться с крематориями — мы себя сами, за свои деньги, без толкотни и возмущения мировых гуманистов — и отравим, и сожжем, и уничтожим! Гениальная выдумка — заменить экзотермическое сожжение на эндотермическое. Пусть помедленней маленько, зато дешевле и при полном согласии и удовольствии сторон. Мы ежегодно забрасываем в себя пламя, по сравнению с которым Освенцим — карманная зажигалка.

Моросил холодный апрельский дождь, и мостовые тускло отсвечивали нефтяным блеском, а изо рта шёл пар, который подолгу не хотел таять, и люди были похожи на рисунки в комиксах, когда разговор изображают такими исписанными клубочками пара, срывающимися с губ. И если бы мы с Сашкой написали слова на этих маленьких облачках, то все смогли бы прочитать, о чем мы с ним думаем.

Страх — это чудовище, которое корёжит души и сердца.

Я чуть было не испортил свою карьеру образованием.

Мне как-то на этапе Демка Фармазон рассказывал, что довелось ему удачно обобрать химчистку: сложил два здоровых тюка отборных вещичек и выкинул со второго этажа во двор. А там в затишке постовой милиционер обнимался с дворничихой-вот прямо на них тюки и упали. Спустился Демка, так они его не только повязали, ещё и по шее как следует накостыляли за порушенный уют.

Я стар, чтобы лицемерить.

Старость — это разобранная новогодняя елка. Исчез аромат хвои, падают желтые иголки, лысые веточки торчат, обрывки серебра. И я бы поверил, что праздник жизни кончился, но всегда вдруг находишь одну-единственную забытую игрушку — и она сулит надежду, что пусть хоть через год, но радость придет снова…

А гостинице «Украина"царила предпраздничная суета. В вестибюле, как во времена вавилонской постройки, стоял гул от перемешавшихся языков, но люди, по-видимому, прекрасно понимали друг друга, а если и не понимали, то, наверное, не сильно огорчались от этого. Маленькие, невзрачные, голодные на вид индусы с бесценными перстнями на пальцах, чрезвычайно аватажные шведские клерки, сухоногие негритянки с лилейно-белыми переводчиками, юркие французские коммерсанты, солидные, весьма респектабельные голландские докеры из профсоюзной делегации, длинноволосые американские студенты, беседующие о чем-то с увешанными орденами маленькими вьетнамцами в военной форме.