Черный ворон в кольце золотой луны.
Крест Христа увенчал Голгофу.
Мы злодейством изрядно искушены,
и помечены катастрофой.

Крест теперь в вечный ад бесконечный мост.
Суета дуракам в подспорье.
Никому не достать переспевших звёзд,
не поможет Голгофы взгорье.

Хочешь плачь, хочешь в голос зови-кричи,
кто услышит тебя немого?
Бог отец сбросил с неба к любви ключи,
мы их в грязь. Ну и что такого?
… показать весь текст …

Вязкой мглою окно, за которым игривый апрель
Перепутал все карты и смёл в подворотни приметы.
Юной девочкой робкой весна — босиком и раздета.
Что-то странное в лике, как будто она Аннабель*.

Что-то жёсткое в линиях алого узкого рта.
Жалкой нищенкой бродит /и местью задуманной бредит/-
героиней придуманных наспех чужих интермедий
с непростым оберегом — из прутиков в виде креста.

Цвет у прутиков алый, так рвётся из пут краснотал
к новой жизни и свету, теряя последние силы.
Так же мир завоёвывал варвар из скифов — Атилла.
Так же верил в Икара в безумной затее Дедал*.
… показать весь текст …

Месяц плещется в ночь золочёной пирогой.
Покахонтас* сбежала звездою по небу.
Не к кому-нибудь в гости — к Верховному Богу.
У принцесс устремления скоры, но слепы.

То уснут лет на тридцать — проснутся старухой.
То в матрасе горошина словно булыжник.
Поцелуй свинопасу — отцу оплеухой.
За любою ошибкой стоит чернокнижник

или девичья глупость… Семь гномов учили —
толку мало: принцессам и сердце забавой.
То нежны и невинны — бутон белых лилий,
то, как красные розы, — уколы отравой.
… показать весь текст …

Как будто бы по чьим-то рёбрам вверх
бежишь, считая стёртые ступеньки.
Звонок под пальцем оживлённо тренькнет,
из скважины прорвётся лёгкий смех.

По вторникам свиданье. Ритуал
негромких слов и пламенных бъятий.
Летучим облаком слетает платье,
открыв в потустороннее портал.

Качает, кружит… /вечно пьян этаж —
он в этот день не ведает промашки/.
Луна рисует охрой татуаж,
целует милой родинки букашку.
… показать весь текст …

Иногда отравляет душа ядовитостью вкуса,
словно прожиты тысячи серой бездонности лет.
В ночь такую бегу по страницам фантазии Пруса, —
с фараоном мой завтрак (припрятан стилет за корсет).

Иногда помогает Дюма. Во французском Версале
хруста булок ночами не слышно, как здесь на Руси.
Даже шпаги молчат, так от плоти и крови устали!
Упаси от бессонницы, ангел, меня… Упаси…

Этот книжный язык переполнен умиротвореньем,
пьёшь лекарство страничное, словно богов элексир.
Засыпаешь к рассвету с невидимым прикосновеньем:
то ли Мастер коснулся сознания, то ли Мессир…
… показать весь текст …

Опомнись, и самой себе не лги,
игрушка-белка в вечном колесе.
Ты не на взлётной в небо полосе —
Сама себе придумала долги,

и ловишь не удачу, просто хвост
свой собственный, пока не примет гроб.
Глубин души бессменный рудокоп, —
иное ж пела в спину Алконост.

Теперь учись покорно не желать
несбыточного… Жизнь — короткий сон.
Борей и бриз, мистраль или муссон,
хамсин… — не нам с тобою выбирать.
… показать весь текст …

Тьма ищёт свет, свет мчит вдогонку тьме.
Но стоит ли объединяться в серость
в нелепой кругосветной беготне?
Не стоит… Но хвала двоим за смелость.

Нам холодно не от того, что дождь.
Не от того, что в спину гон мистралей.
Не от того, что в пальцах бьется дрожь.
А от того, что не за тех сгорали

на вздыбленных предательством кострах,
тонули не за тех в свинцовых реках.
Не тем молились на семи ветрах,
крутившись пятым колесом в телегах.
… показать весь текст …

Мы все скользим по краешку играя,
придуманную жизнь, а с нею роли
невинной жертвы или самурая,
как будто будут вечными гастроли.

Живём случайно. Часто слепо любим.
У бога репетиция на сцене
заброшенного старенького клуба,
где каждый обезличен, обесценен.

Вина ярмом и ярлыком — за каждым.
Плюс груз нелепых самоистязаний.
Проснуться и встряхнуться бы однажды,
плеснув в стакан кровавый мукузани,
… показать весь текст …

Пишите мелом, кровь давно не в моде.
На выбор сажа — след былых страстей.
По крайней мере сажей не соврёте,
и не вобьёте под ребро гвоздей.

Там, слева, не чернильница… и всё же
перо мокаем, извлекая мёд.
И множим боль… и множим… множим… множим…
Пока фонтаном кровь не потечёт.

А кто-то там, за тёмной тайной дверью,
того и ждёт… То ль Чёрный человек,
а то ли стая Серых — алчут звери,
под окнами разбившие ночлег.
… показать весь текст …

Снег с яблонь — обнажённая душа
иных времён, иных садов — небесных,
где бог из глины пробовал замесы,
и сам боялся в глину ту дышать.

Теперь мои ладони горячи
османским пламенеющим восходом —
обречёна всё тем же генокодом
отлить в свой сад заветные ключи,

листать пергамент книги Бытия,
писать свои ответные страницы,
за каждый вдох пред небом жадно биться
заботами простого воробья.
… показать весь текст …

Сел утром в поезд — сутки до конечной.
Что разглядел в мельканьях из окна?
Что Бог хотел, то показал по встречной.
Играет в сквош насмешливо луна.

Удар — влюблён. Удар — разочарован.
Прицел в предсердье, чтоб наверняка.
Надеждой ты к себе же и прокован,
вдыхая в окна всплески сквозняка.

Вся жизнь куда-то без маршрута поезд.
Сойди на полустанке, закури…
Когда нет ничего в тебе святого
почаще в небо пристально смотри,
… показать весь текст …

Забудь о приметах дурных, а не можешь — терпи.
Обмануты многие дикой влекущей луной.
Семь падших стоят в жидании серой стеной —
не слушай речей их призывных. Молчи. Не глупи.

Не первую в тьму на камланье с собою зовут,
там будут болота… и русла иссохшихся рек.
В себя уходи. И спасительным будет побег,
пока незабудками звёзды призывно цветут.

Всё может случиться иначе — вдруг звёзды зола?
Обманными слёзы бывают… и радостный смех.
Нам сладок всегда неиспытанный пламенем грех:
ты думаешь мёд, а на пальцах капканом смола.
… показать весь текст …

За стенкою музыка. Вечер. И слышу
как коду выводит затейливо Шнитке.
Лиловые сумерки лунною ниткой
пытаются штопать вздремнувшую крышу.

Дом старый. Поделен на две половины.
Хозяин сосед. Одинок. Неулыбчив.
Однако на просьбу любую отзывчив,
вот жаль, обратиться не знаю причины.

Немного со странностью — кто ж без причуды?
Похоже, судьбой равнодушно обманут
Как вечер восходит молочным туманом!
Жаль, ночь беспощадно догонит иудой.
… показать весь текст …

*
Листва метелью докучает.
С надрывом ветра баритоны.
Сидеть с собой за чашкой чая —
надёжней всяких бастионов.

Кто ничего не взял — не платит.
Берущий обречён на выбор.
Для девочки в горошек платье
вполне по возрасту калибр.

Со временем любовь к полоскам,
где чёрно- белое с размахом
до истощенья и износа,
… показать весь текст …

Жаркий дракон лижет влагу с покатости крыш,
Утро восходит в горячий удушливый полдень.
Дождь заблудился. И дремою знойная тишь
Сад накрывает усталый. Пытанье Господне.

Тиною в старом колодце вода зацвела,
Мальвы испуганно венчики вялые сжали,
И гладиолуса пала измятой стрела,
И незабудок поблекли в бесцветье эмали.

Хочется влаги и неба холодного всласть,
И отдаваться внезапного ветра порывам.
Но раскаленное солнце, оскаливши пасть,
Словно смеётся, взлохматив горячую гриву.
… показать весь текст …

Я имени не помню… Помнишь ты?
Я сам себя не знаю в этот вечер…
Ложится тьма, окутывая плечи,
и никого вокруг на три версты.

Встречай, — нас двое. Мы идём с дождём.
Жмусь мокрой псиной у закрытой двери.
Сомнения, затравленные звери,
бегут вперёд в твой сонный тёплый дом.

Я осенью, как на кресте, распят.
Холодная листва в оврагах жухнет.
Позволишь посидеть с тобой на кухне,
пока другие, помолившись, спят?
… показать весь текст …

Боже мой, Боже мой, — к кругу девятому линия.
Тронешь — откликнется адовой гулкой струной.
Тень где-то Данте, с ней призрак поэта Вергилия.
Я же одна. Никого за холодной спиной.

Гостем зашла ли, а может освоить пристанище?
Может быть сон или вечный полуночный бред?
Дымная гарь, запах мяса с костров одуряющий,
делаю шаг — исчезает отметиной след.

С хохотом диким костлявые скопища тянутся.
Трогают волосы. Руки хватают… Ведут.
«Вот ты и дома, давно тебя ждали, красавица.
Сердце поджарим от всяких любовных простуд.
… показать весь текст …

Мы разные. Ты форте, я легато.
Из черно-белых клавиш разговор.
Сюиту вывожу, а ты — кантату.
Я комамбер люблю, а ты рокфор.

Ты носишь хлопок, я любитель шёлка.
Я — небо, ты стихией — океан.
Я ниточкой, ты острою иголкой.
Ты изумруд, а я — обсидиан.

Булгакова читаю. Ты — Ремарка.
Но сходство есть — не пьём одеколон.
С тобой то лёд, то нестерпимо жарко.
Мы целое, и всё ж — оксюморон.
… показать весь текст …

Глухая ночь. Над крышею таверны
луна бледнеет стёртым луидором.
Вот девушка с глазами тихой серны,
и каждый перед ней тореадором.

И каждый в ожидании с вопросом
кому улыбкой обозначит встречу.
Окутывает дымом папиросным
один и тот же ежедневный вечер.

Здесь жизнь течёт всё той же пьяной пеной.
У девушки всё тот же гордый профиль.
Подобно стали холодна, надменна.
Пьёт только чёрный африканский кофе.
… показать весь текст …

Проснуться в поезде. Вглянув в окно,
почувствовать — сюда мой путь назначен.
Мотают рельсы старое кино,
а тут коллапс от сказочной удачи:

пуст полустанок… ни живой души…
ковыль бежит волной, простор до неба…
Бог за меня сподобился решить,
что можно сытой быть лишь коркой хлеба.

Заброшен дом. В нём запах старых книг.
На стенах зябнут соловьи и розы.
Понадобится вскорости печник —
нас ожидают жгучие морозы.
… показать весь текст …