Люди — они как церковные колокола. Иной вроде и отлит чисто, на солнышке янтарём горит, по виду так и красивше нету. А ударь — с дребезгом звон, со ржавчиной, вроде в чугунку ударили. А бывает — и на вид неказистый, зеленью изъеден. А тронь — и запоёт, вроде бы заря по чистому небу расплывается.

В трудные времена и открывается душа человечья.

Убивать можно по-разному.

Слова — они всякий смысл имеют.

«В этом веке нам уже не победить. Нынешнее поколение людей в России слишком фанатичное. До оголтелости. Войны обычно ослабляли любой народ, потому что, помимо физического истребления значительной части народа, вырывали его духовные корни, растаптывали и уничтожали самые главные основы его нравственности. Сжигая книги, уничтожая памятники истории, устраивая конюшни в музеях и храмах… Такую же цель преследует и Гитлер. Но слишком он многочислен, что ли, этот проклятый ваш советский народ… Или он к…
… показать весь текст …

Обрушилось на планету невообразимое бедствие, полыхает на ней самая страшная в истории человечества война, пожирает всё живое и неживое, даже камни и железо, а люди всё равно живут своей непростой и нелёгкой жизнью — плачут и смеются, любят и ненавидят, рождаются и умирают. Ничто не останавливается в этой извечной машине, запущенной неизвестно когда, в мрачных глубинах минувших веков…

Меня жизнь по-разному кусала.

Улыбку на рожу надень.

Один ты у нас в благородных состоишь.

А ты вот возьми лопату, отковырни пласт земли, да попробуй разобраться, какой корешок к какой травке тянется, какие соки пьет. Так вот и в жизни: все перепутано, все перемешано. Ты вот еще мало прожил, а сколько у тебя этих корешков образовалось? Оборвешь какой по дурости — и себе, и другим больно сделаешь. Так что не торопись, парень, суд вершить. Чтоб понять отца, много жизней надо переворошить. И мою тоже…

У каждого человека хорошая сторона есть. Только трудно этой хорошей стороной бывает к людям повернуться. Твой отец только под конец жизни смог.

© Тени исчезают в полдень.

У меня плечо — что барометр: в сильпо такого не купишь!

Правда — удивительная она штука…

Ты бы святых своих протёрла.

— А есть она, любовь то?
— Есть… Есть… На любви Земля держится.

Плохое… не сразу забывается.

Нечего языком… сорить.

Каждый в душе — вонюч.

…Окончится война, всё как-то утрясётся, устроится. И мы бросим всё, что имеем, всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание русских людей. Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить… Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на Земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания…

Директор ЦРУ США Аллен Даллес

Однажды Венедикту Ерофееву пришлось отвечать на вопросы, присланные журналом «Континент». Обычные люди быстро разделываются с подобными опросами, но Веничка раздумывал над каждым пунктом. На замечание, чего он тянет, Ерофеев возразил в своём духе:
«Я так просто не могу — мне ведь надо с выебонами».

Жить было бы невозможно, если бы сердце не обладало способностью радоваться искрящемуся под солнцем снегу и обмытой летним дождём листве, песне соловья на восходе и шелесту поспевающих хлебов, высокому синему небу и человеческим голосам под ним; если бы оно не обладало вечной способностью волноваться и вечной потребностью любить…