— Говорят, мир не без добрых людей.
— У них деньги есть — вот они и добрые.

Когда на станции метро, ожидая, долго смотришь в туннельный зев, кажется, что дыра дышит. Что силой твоей воли и твоего ожидания темная пасть туннеля вот-вот материализуется в нечто — в шум. Сначала в шум и в рельсы с двойной, с двуплоской змейкой света, а потом и в набегающий метропоезд. Но, увы. Смотришь — а там ничего. Кусок тьмы. Черная дыра. И осторожный (нешизоидный) контакт с космосом.

— …Ты забыла, что сердце мужчины и его желудок, — в сущности, один и тот же орган?
— Я не забыла…
— Смотри — а то найдётся другая, которая ему это напомнит.

Она была ужасная грубиянка… Кончила институт, собирала библиотечку поэтов, а выражалась — как в Рыбинске при пересадке на поезд.

Она плакала, я тоже был на подходе к скупой мужской слезе.

Наука была хороша во времена Галилея. Когда её преследовали. Когда это были гении. Это были личности. Человеки. А сейчас их нет в науке. Разумеется, они славословят друг друга. Возвеличивают. Поют дифирамбы. Но всё равно личностей там нет. Стандартно обученная, безликая, однообразная и продажная толпа. Вот что такое наука сегодня.

Он много делал доброго и потому как бы имел право один раз сделать подлость. Во всяком случае, намекнуть на подлость… Право сильного, который долго тебе потакал. Право человека, который засиделся на собственном благородстве.

Хорошая жена сделает любого мужа приличным мужчиной, приличного — замечательным, а замечательного — прославит на весь мир.

Как великолепны женщины, когда они приходят туда, где их уже ждут.

Жена-это как родина: где бы ни шлялся,
всегда возвращаешься.

Заблаговременность приносит некую незаметную пользу.

Это был вечер особый. Узелок в памяти.

— Я, кажется, здорово влюбился. В Вику Журавлёву.
— Вот это номер. Вот это Вика. Мёртвая хватка современной женщины. Милый… уже проглочен. На полпути к желудку.

Жизнь нужно прожить так…, чтобы от жизни не зависеть.

Заходите почаще: без вас веселее.