Верность у них даже не лебединая была — волчья. Он, как волк, позволял своей волчице себя кусать, мог изредка и сам рыкнуть, показать зубы, но за неё готов был броситься на любого.

…Они сели на краю нарт, рядом с каким-то тёзкой мертвеца, получившим в подарок связку из нитей голубого бисера. Между тем поминающие завели какую-то тихую песню. Слов Загоскин разобрать не мог, но он понял, что песня была рифмованной. Они начали спокойную, медленную пляску в честь душ мертвецов. Потом женщины стали стаскивать на середину кажима (большой хижины, специально для собраний или омовений у эскимосов) огромные раскрашенные чаши с морошкой, рыбой и мясом тюленей. Тезкам умерших подавали чаши с водой;они троекратно обмакивали пальцы в чаши, отряхивали воду и тихо говорили:"Наши мертвецы, пейте!"
-Примите, мертвецы, от наших богатств. Помогайте нам тайно в нашей жизни!-говорили тёзки, разбрасывая частицы пищи. И все остальные молчали в глубокой скорби.
Молчал и Загоскин, наблюдая обряд печали. Он внезапно вспомнил русскую «Радуницу», сельское кладбище, поросшее густой травой, представил себе, как тёмные мужицкие руки рушат белые хлебные ковриги над могилами.

В широких низинах между Квихпаком и Кускоквимом стояли самые многолюдные селения. Здесь жили племена, которые можно было причислить к жителям моря. Очевидно, это были эскимосы. Семья народа кан-юлит была многочисленной;она, как узнал Загоскин, занимала все побережье Ледовитого океана и Берингова моря, остров Кадьяк и Чугацкий залив. Жители моря обитали в тёмных полуподземных жилищах с узкими, похожими на длинные норы, входами.

Аляскинская зима звенела в ушах, а три человека все шли и шли по льду Квихпака. Им нужно было дойти, совершив не одну сотню верст, до ближайшего поста Российско-Американской компании, или до «одиночки"как его здесь называли. Там, у очага, наверное, сидит длинноволосый и безбородый русский креол-приказчик.Он ждёт, когда к нему прибредет индеец со шкурами выдры и красной лисицы. Индеец и креол вспрыснут сделку крепкой русской водкой и надолго расстанутся друг с другом. И опять-сверкание снега, треск бревен хижины и тявканье красной лисицы, которая стелется по сугробу, как огонь оставленного костра.

-Белый Горностай,-приставал к русскому Кузьма,-брось пишущие палки… Лучше скажи, почему здесь у крещеных кан-юлитов нет никогда именин? Сейчас они пришли к тебе спросить об этом. Можно их позвать?
-Зови…
Вскоре в «дверях"кажима появилась голова пожилого эскимоса. За ним ползло еще человек десять.
-Вот перед тобой, русский тойон, люди, у которых нет именин… Это нехорошо. У тебя так много ума, что ты сможешь даровать этим бедным людям радость праздника…
-Прежде всего скажите ваши имена.
-Вооз…
-Аз…
… показать весь текст …

«Мне надоело бегать по пятам
За счастьем и лёгкою судьбою,
Я побывал уже и тут, и там,
Был сам не свой, и был самим собою.

Я обнимал и целовал в уста,
Горел в огне безумно нежной страсти,
Обманывал и маску рвал с лица,
Проигрывал и бил тузом по масти.

Я видел всё, и свет, и темноту,
Я видел всех — богатых, бедных, нищих…
Один среди друзей, среди подруг,
Не жаждущий дышать, но воздух пьющий.
… показать весь текст …