крикни, что не согласна, ключик в воду закинь.
занавесь свою ясность, зачеркни свою синь.
рявкни духу и плоти командирское «брысь!»
сделай что-нибудь против, на две части порвись.
разлетись легким пухом по коврам пустоты.
дерни тигра за ухо и скажи, что не ты.
а когда мирно-сладко я усну средь тепла,
мне под левой лопаткой напиши: «я ушла».
не убьет, не встревожит невидимка-письмо.
сердце видит сквозь кожу. пусть читает само.

но черт возьми (не к ночи будь помянут)!
кофейни дух покрепче темных чар.
пусть слух и нюх, и зрение обманут,
а все же где-то я тебя встречал.

глядим недоуменно-простовато
в упор (что очень редко меж людьми)
— а не женаты ль были мы когда-то?
— ага (вот это память, черт возьми!).

стих полусумрак маленького зала,
в окне избыток летнего тепла.
— а у тебя пирожное упало…
— а ты на юбку кофе пролила…
… показать весь текст …

Слегка забрезжило. Запело.
И кажется: не ночь и мгла,
а совесть тихо просветлела
и отстиралась добела.

И смотрит, глаз не опуская.
Не то, чтоб зла или мила,
а будто женщина родная
на алименты подала…

Сова проснувшаяся стонет,
стальных подковок слышен звук.
Опять идут в ночное кони
на Бежин луг,
на Бежин луг.

И стайка мальчиков
из рощи
таскает хворост для огня.
Летящей сойки
теплый росчерк
подшил к заре страничку дня.

На Бежин луг, на мятный ветер,
… показать весь текст …

И я просил о грешном чуде…
— О, Господи, не обессудь.
Пусть этой женщины не будет,
пусть этой женщины не будет,
пристрой ее куда-нибудь…
Чтоб не шуршала, не шептала,
не обещала, не врала.
Чтоб мы простились у танцзала
иль у бильярдного стола.
И чтоб она крутым манером,
как привиденье в мире грез,
вошла бы в скверик с кавалером
и растворилась меж берез.
И три бы ночи дождик капал
… показать весь текст …

Паренье душистого дыма. Салатик. Чужая жена.
Седая красавица, прима, орлица с фужером вина.
Прелестное Божье созданье с улыбкою от сатаны.
Как сладок мотив увяданья с обрывом последней струны.
Как чУдны рассказы мальвины бывалой и щебет, и смех,
и вечер, почти что невинный (почти без надежды на грех).
И детскость смущенного духа, и мудрости спешный барьер.
И вкус тополиного пуха, влетевшего прямо в фужер.

в желтизне — подорожник и спорыш.
а глядишь, через пару недель
и березка, как нежный оборвыш
станет грустно коситься на ель.

не грусти в опустевшей аллее,
не стесняйся раздетых ветвей.
все равно ты у нас всех белее,
все равно ты для нас всех родней.

все равно ты — навечно сестрица,
все равно среди серой земли
ты одна не боишься нам сниться
(даже тем, кто в могилку легли).
… показать весь текст …

наверно, мы не поняли когда-то,
что в русских зеркалах полукривых
деление на бедных и богатых
страшнее, чем на добрых и на злых.

и все мы, будто тронутые метой,
уже не сядем за единый стол.
и разницу безрадостную эту
народ до ранга Совести возвел.

и каждый верит в собственную сказку
(как ночь и день или душа и плоть).
и каждый ждет
с надеждой и опаской,
… показать весь текст …

Кудрявое, резвое чудо,
смеясь, семенит по лучу.
— Как звать тебя, мальчик?
— Иуда.
— А хочешь малины?
— Хочу!

Ешь горстью и смейся беспечно,
измажься, всем нянькам назло.
— А денежку хочешь?
— Конечно!

Вот с этого все и пошло…

Я крещеное дитя,
только позабытое.
У меня душа проста,
как окно открытое.

У меня в душе слова
честные-пречестные,
неуместные сперва,
а потом уместные.

Ем окрошку, пью кефир,
заедаю корками
и люблю весь этот мир
(правда, с оговорками).
… показать весь текст …

наш недостаток глуп, обыден, но очень стар и очень сложен: мы не умеем НЕНАВИДЕТЬ. нас учат, блин, а мы не можем. мычим и топчемся досадно, любовные лепечем строки. и потому нас бьют нещадно все те, кто выучил уроки. сквозь порки и головомойки пройдем с душой, объятой Словом. и все свои колы и двойки снесем, стыдясь, к стопам Христовым. и всем народом покраснеем (тут вольной волей в землю ляжешь):
— о, Господи, мы не умеем…
а Ты такого не прикажешь

Закрой глаза. Забудь про нервы.
Замри тростинкой у реки.
И ощути комочки вербы
теплом заплаканной щеки.

Я здесь. Я тоже рядом замер.
Не пью. Не рву стишки свои.

А жить
с закрытыми глазами —
порой спасенье для любви.

когда я съеду (по здоровью)
с моей (почти земной) квартиры,
скажи:
он жил одной любовью
(на две его бы не хватило)
писал стишки, чтоб не свихнуться,
и день, и ночь… такая участь…

скажи, что обещал заткнуться
и больше никого не мучать

все шутили от края до края
над любовью своей и собой:
— будь здорова, моя золотая.
— буду, буду, серебряный мой.

жизнь цвела, как ромашка, простая,
в спины дул ветерок молодой.
— кушай больше, моя золотая.
— пей поменьше, серебряный мой.

а потом, будто северный ветер
вдруг разбил скорлупу и стекло.
потерялись и куклы, и дети,
и самих, как листву, замело.
… показать весь текст …

вечер в сумерках шлялся,
томный, как сердцеед.
на дороге валялся
позабытый поэт.

плыли ямы-ухабы,
сушь пылила, треща.
спотыкалися бабы,
коромысла таща.

чертыхались коровы
(и пастух Гавриил):
— не такой уж здоровый,
а путя перекрыл.
… показать весь текст …

вдруг как-то глухо, неоправданно,
из старости, издалека
жалеешь Соню Мармеладову
и Родиона дурака.

жалеешь душу в теле хрупком,
барыг, похожих на клопов,
и всех бандюг и недоумков,
и пьяных стареньких попов.

и эти темные аллеи,
текущие под облака.

пусть и они меня жалеют
… показать весь текст …

явление ненужности…

явление ненужности внезапно и грустно, как полУночный вокзал. как будто мне назначено на завтра, а я уже сегодня прискакал. не мне вручают карту и билеты, не для меня уборщица метет. не для меня работают буфеты и гитарист вполголоса поет. не для меня журнал «Губернский вестник», ленивых женских взглядов колдовство. точь-в-точь, как в той казацкой горькой песне (ну, помните, где все — не для него). зачеркнутые фатумом изгои в полях и залах сумрачной страны… все крутится без нас, само собою. пошли, казак, мы тута не нужны. застрял в сибирях поезд наш безвестный в ноль-ноль часов и столько же минут.
пойдем,
я провожу тебя до песни…
и, может быть, вернусь (коль позовут)

отгромыхали пересверки,
отшелестел бурьян судьбы,
эмансипатки, пионерки,
поэты, клоуны, жлобы.

отволновал волшебный опус,
любовь ушла на бюллетень,
синичка-дочка смылась в отпуск
(к тому ж замучила мигрень).

но жизнь (как золушка-неряха)
возводит томно очи вверх,
шепча с надеждою и страхом:
— скажи, что я милее всех…

а лягушка сидела
у меня на ладошке
и с сомненьем глядела
в сторону кошки.

и на лапках качалась
и ждала, и скучала.
а потом почесалась,
а потом задремала.

и, нырнув под ступеньку,
пропищала с коварством:
— не царевна я, Женька.
не надейся на царство.
… показать весь текст …

… и выпали из рук все адреса,
как старые советские монетки.
и стали вдруг приятней голоса
двух воронят, отпущенных из клетки.

я их кормил. я сдерживал их прыть.
и в страшном сне, наверное, им снился.

и все ж
не научил их говорить.
но сам маленько каркать научился