Сэппуку ТУРТХАУРА

Мощный Чёрный Дракон приземлился на неровную землю. Косматые тучи пыли поднялись столбом над истрескавшейся от засухи почвой.
Вечерело. Багровое солнце в это время почти коснулось дымки горизонта. Под последними его лучами мрачно переливались грани кольчужной чешуи Чёрного Дракона. Вытянув свою длинную шею, пасть дракона извергла дикий рёв эхом прокатившийся в близлежащих горах.
Безжалостная пустыня простирала свои объятия на много миль в округе. Лишь душный ветер завывал тонким посвистом играя над барханами.
Миг… и состоялось преображение. Нечёткое марево и вместо грозного дракона на песке появился обычный зелёный Огр в белой тунике.
Турт стоял на мёртвых камнях погруженый в свои мысли и медленно обводил взглядом окрестности. Опустошённость и неизбывная тоска раздирали его душу. Презрение к самому себе за обрушившийся на него позор. За то, что было ущёмлено чувство его собственного достоинства.
Подобрав тунику сел прямо на каменистую почву чуть подправив тО, что всегда носил на поясе. Символ того, что он несет в своем разуме и сердце, — преданности и чести. Два Меча, длинный и короткий, — которые называются, соответственно катана и вакидзаси. Те, что никогда не покидают его.
Задумался. Когда-то раньше здесь цвёл прекрасный сад. Вечно цветущий. Сад в котором росли фруктовые деревья и ягодные кустарники. А весной расцветала его любимая вишня.
Где-то там недалеко в тенистой впадине находилось небольшое озерцо. В прохладных водах которого Турт любил полежать и обязательно помечтать. О чём помечтать? Бывало это был большой секрет даже от себя самого. То в чём огр боялся признаться самому себе.

Всю окружающую местность заполняли дивные поляны с удивительными полевыми цветами. Над которыми трудолюбиво роились и кружили косматые шмели, да заносчивые пчёлы. Ежедневно собирающие цветочную пыльцу в свои гнёзда и улья.

Когда-то это было именно так. Сейчас же здесь рос лишь сухой колючий кустарник, да мёртвые камни угрюмо смотрели на мир из-под чёрной иссохшей земли. Как будто пламя Дракона сожгло весь окружающий пейзаж в едином порыве этой могучей стихии. Будто сама смерть пронеслась над когда-то прекрасными лужайками и чудными садами.
Турт вздохнул. Кажется пора.
Короткий Меч пристегивался острием вверх, что позволяло мгновенно вытащить его и нанести молниеносный удар. Акулья кожа и прекраснейший шелк на рукояти, золото и серебро на верхней части эфеса, покрытые лаком разнообразных оттенков ножны наполовину лишали смертельное оружие его пугающего вида; но все эти украшения были всего лишь игрушками в сравнении с самим лезвием. Его холодный клинок, на поверхности которого в тот же миг, когда его извлекали из ножен, сгущались капли паров воздуха; его непревзойденное лезвие, которое становилось гранью истории и ее возможностей; изгиб его очертаний, объединяющий в себе изысканное изящество и невероятную силу, — все это вызывало трепетное волнение, в котором сливается чувство силы и красоты, восхищения и благоговения. Невинной была бы его миссия, если бы он оставался только предметом красоты и радости!

Сжимаю Меч-
Он верный друг громам-
И в бой готов,
Отважен и упрям.
Иные зря
Свои проводят дни,
Отважных духом
Не поймут они.

Медленно вытащил Турт вакидзаси. Бережно держа его на вытянутых лапах любовался его идеальным совершенством.
При ритуальном Сэппуку должен быть хоть один свидетель, подтвердить что смерть пришла к ищущему её достойным образом.
Но данный ритуал в этом не нуждался. В мёртвой, безжизненной пустыне на огра смотрело сотни, тысячи безмолвных глаз. Ждущих.
Туника была давно откинута обнажая голый зелёный живот Туртхаура. Приложив острие вакидзаси на два пальца ниже от пупка… подождал чуток и взглянув в чистое бескрайней небо резко вонзил оружие.
Тысячи звёзд взорвались в сознании огра. Боль была жуткой, почти невыносимой. Скрежет зубов раздался в тихом безмолвии.

Чуть отдышавшись Турт медленно направил клинок по диагонали вправо вверх. Алая кровь пузырясь толчками выходила из страшной раны. Резкий запах заполнил ноздри Огра.

В воспламенённом болью мозгу лихорадочно проносились видения и яркие образы.

Вот Турт стоит на берегу реки и навстречу ему бежит маленькая девочка-огр, раскинув лапки и радостно чирикая, ещё неумело произнося нужные слова. Подпрыгнув и бросившись в могучие, но нежные объятия своего отца.

Вот он помогает своему старшему сыну мастерить его первое в жизни копьё. Уча немудрёным премудростям этого исскуства.

Вот лукаво улыбаясь смотрит, как жена купает в корыте малышку, намыливая ей кудряшки .Та визжит и плачет. Но мать строга и умело орудует мочалкой.
Турт увидел. У девочки голубые глаза. Откуда? Ведь у огров не бывает таких светлых глаз, изредка тёмно-зелёные, чаще жёлтые или просто чёрные.
Задумался. Видимо это наследство по материнской линии.

Одни видения подгоняли другие, яркие, насыщенные сцены сменялись следующими. Здесь Турт нашёл свой покой. С семьёй, которой у него никогда не было.
В обжигающем воздухе под лучами заходящего солнца он невидящими глазами любовался своей прекрасной дочуркой с голубыми глазами.
И наконец стал счастлив.Безгранично.
Захлёбываясь от радостного смеха в собственной крови протянул ей лапы …

Тяжёлое тело медленно завалилось набок. Из зияющей раны на чёрный песок всё ещё выходила дымящаяся алая кровь, впитываясь и остывая…

Небо — синева над землей,
Облака плывут в вышине.
Жизнь — лишь сон мотылька,
А смерть — лишь путь к вечной жизни