— Слушай, дракон, я придумала, что ты мне на День святого Амурина подаришь, — весело заявила принцесса.
— Святой Амурин? Это еще кто? — зевая, спросил дракон.
— Ты что, не знаешь? Святой человек! Покровитель любви драконов и принцесс. Когда-то император Тиранус Первый запретил принцессам выходить замуж за драконов, по научению своих церковников признав такой брак не богоугодным. Но святой Амурин, скрываясь от рыцарей-храмовников, бродил по пещерам и, рискуя жизнью, тайно венчал драконов и принцесс, которые любили друг друга, — принцесса, якобы умиленная собственным рассказом, театрально прижала руки к груди и часто заморгала.
— Ну да! — фыркнул дракон. — Небось, наливали этому Амурину хорошо, да и золотишком не обижали. Хотя и без золотишка, по трезвому, дракону-то разве откажешь?..
— Нет! — возразила принцесса. — Он бескорыстно это делал! Уж очень сочувствовал влюбленным.
— Конееешно… Только вот не пойму, почему сочувствовал всем Амурин, а страдать должен я?
— Что значит, «страдать»? — нахмурилась принцесса. — Приятное мне сделать, для тебя страдание, получается?
— Ну прости, выразился неправильно. Просто не понимаю, зачем мне и тебе этот День Святого Амурина сдался?
— Как это зачем?! — принцесса начинала сердиться. — Ты бы еще спросил, зачем десантнику День ВДВ праздновать? Это праздник каждого похитившего принцессу дракона и каждой похищенной принцессы! Не похищал — не дракон! Не томилась в плену у чудовища — не принцесса!
— Пффф!.. — фыркнул дракон. — Я никого не похищал, и тушканчиком, при этом, меня не назовешь. А ты, помнится, сама сюда пришла по доброй воле. — Дракон заговорил тонко, подражая женскому голосу: — «Можно я у тебя поживу чуть-чуть? А то рыцари с принцами (железяки расфуфыренные, попугаи титулованные, идиоты потомственные, чтоб им гульфик не на что надевать было!) — достали совсем! А мы просто вид сделаем, что ты меня похитил, а как они поостынут, я своей дорогой пойду. А? Можно? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!..»
— Ну, ты же не возражал… — буркнула принцесса.
— Не возражал. И даже когда ты всей родне тьму писем написала, из которых можно сложить двадцать томов авантюрно-любовного романа «История похищения», тоже не возражал. А в них, между прочим, твоя фантазия никого не щадила. Твою тетушку после прочтения последнего послания вообще удар хватил, то ли от треволнений за тебя — жертву чудовищной любви огнедышащего психически неуравновешенного дракона, то ли от зависти, что любовь такая бывает.
— Я ее терпеть не могла… эту тетушку…
— Кем я только в твоих придумках не был: и извергающим пламя маньяком, увлекающимся запеканием рыцарей в собственной броне, и одуревшим от любви монстром, который скорее тебя сожрет, чем отпустит, и клиническим ревнивцем…
— Но ты ведь и в самом деле меня ревновал! — воскликнула принцесса.
— Ну, ревновал… — согласился дракон. — Я ж не железный.
— Кто мне все мозги скушал по поводу: «Что за дела у тебя с этим молодым красивым трактирщиком Сильвером? Пьешь с ним каждый день. И какого черта новую таверну вместе решили строить?» И даже трактир его из ревности сжег!
— Я его сжег, потому что ты сказала, будто Сильвер тебя нехорошим словом обозвал и на работу к себе пригласил, совсем не по монаршей специальности. А еще он не верил, что ты принцесса. А потом оказалось, что зря поссорился, мне этот Сильвер, между прочим, иной раз бочку неплохого вина выкатывал за небольшую плату, я ведь не знал, что ты с ним до сих пор какие-то там трактирчики при дороге строишь.
— Это просто бизнес!
— Понимаю. Но все же… Предупреждать нужно.
— А бродячий менестрель Ромео? Певца ты зачем преследовал? Не припомню, чтобы я тебе на него жаловалась.
— Во-первых, я его не преследовал. А любить его я не обязан. Тем более, что ты считаешь эти сопливые бардовские байки лучше моих мудрых драконовских речей.
— Ничего я так не считаю! Не выдумывай! Это моя фишка — фантазировать о том, чего не было.
— Ну-ну… — дракон обреченно вздохнул, он вспомнил, что спорить с принцессой — бесполезный труд. — Ладно. Так что я тебе подарю на этого недобитого Амурина?
— Сердце! — принцесса хитро улыбнулась. — Большое. Красное. Сердце!
— Угу… Налет на магазин плюшевых игрушек придется делать?
— Не-е-ет! — взгляд и улыбка девушки становились все более и более хищными.
— Шить самому что ли?
— Нет, — отмахнулась она, доставая из тайника пергамент, перо и чернила.
Принцесса, высунув кончик языка, принялась строчить очередное послание своим родственникам, уверенным в том, что девушка вот уже третий год томится в плену у злобного чудовища.
«Он прилетел на рассвете, когда я еще спала, — читал дракон, заглядывая ей через плечо. — Я почувствовала на щеке его горячее дыхание, перевернулась, сонно нащупывая свою одежду. И вдруг мои пальцы прикоснулись к чему-то теплому, липкому, странному… Я вскочила и закричала:
— Что это?!
— Моя подарок, — как ни в чем не бывало ответил он. — Сеееердце!»
— С ума сошла?! — не выдержал дракон, дочитав до этого момента. — Если я тебе сердце подарю, я ж умру!
— Это не твое, — пояснила принцесса, продолжая писать:
«Это было сердце некогда безумно влюбленного в меня рыцаря Айвыпендренго, которого дракон выследил и…»
— Начинаааается! — закатил глаза дракон. — «Он — такое кровожадное чудовище!..»
— Ну я же должна поддерживать имидж лютого зверя, чтобы никто к нам не заявился. А то расслабятся, и спасу не будет от желающих тебя убить, меня освободить.
— Ой, да кому мы с тобой нужны. Ты мне лучше скажи, что сама мне на день этого Охмурина подаришь?
— Амурина!
— Не суть.
— А что я тебе после такого ужаса подарю? Ты мне сердце! Человеческое! Все в крови… фэээ… принес. Я в шоке. А этот Айвыпндренго мне портфель помогал от королевских покоев до учебной комнаты носить. Что я могу в таком состоянии тебе дарить?
Дракон потряс головой, этот его жест обычно означал «О чем ты только думаешь, женщина?..»
— Хорошо. Но надеюсь, до Дня запальщика твой шок пройдет?
— Кого?
— Ну как же? Ты не знаешь? Это древний праздник всех драконов. В этот день принято нас поздравлять.
— И что вам дарят принцессы? — девушка внимательно посмотрела на дракона, ожидая подвоха.
— Обычно, — отвечал он, рассматривая свои немаленькие когти ни передней лапе, — девичью честь и королевство в придачу.
— Ага! Чеши побольше! Мне вот кажется, что это, скорее, пена для полировки чешуи и огнетушители! А еще я тебе налапники связать могу. Шерстяные.
— Ты бы еще намордник предложила…
— Это я тоже могу.
— Вот и сама получишь ошейник на Международный день принцесс.
— Что?! Ошейник?!
— Да, ты же пленница? Пленница. А я тиран-чудовище-ревнивец-собственник? Он самый. Так что ошейник и кандалы с цепью и ядром в комплекте. Могу золотые, если хочешь.
— Пфф! — фыркнула принцесса, выразив тем самым свое отношение к угрозам дракона. Она отвернулась, склонилась над пергаментом, дописывая письмо.
— Эх! — дракон досадливо махнул лапой. — Все равно у тебя понарошку эти подарки. Наврешь с три короба родственникам в писульках своих и успокоишься. Потом, читая все эти сочинения, менестрели вешаются от зависти, а девицы нормальным принцам на белых конях отказывают в ожидании такого, как я — психического монстра, безумного и влюбленного. Нет, чтобы на самом деле налапники связать…
Он вздохнул, отвернулся и, выскользнув из пещеры, взмыл в небо.
— Ну… я… я бы связала! — крикнула ему вслед принцесса, но он не слышал.
***
В День святого Амурина все подарки остались только на бумаге, в письмах, которые принцесса писала домой, потому что дракон так и не вернулся. В День запальщика она так ничего и не подарила зверю, по причине отсутствия последнего — он где-то шлялся. Та же самая причина лишила и ее подарка на Международный день принцесс.
И только в начале апреля дракон наконец-то появился.
— Я… эээ… вот… — он положил к ногам принцессы круглый сверток.
— Что это?
— Сердце Айвыпедренго. Как ты и хотела.
— Зачееем?! — она отстранилась и поморщилась. — Как ты мог?..
— Шучу.
— Тогда что там?
— Открой. Это не липкое и не скользкое.
Принцесса хмыкнула, осторожно развернула бумагу. Вопросительно взглянула на дракона.
— Шлем? С визором?
— Подарок. Для тебя, — сказал он.
— Но все праздники уже кончились! Разве что День космонавтики, но мы живем в средневековье и никого еще в космос не запускали.
— О! Нам подходит! А то терпеть не могу традиционные праздники, — он развернулся, уселся на краю площадки у выхода из пещеры, присел, подобравшись для взлета.
— Для чего подходит?
— Надевай!
— Так для чего подходит? — кричала принцесса.
— Для полетов! Залазь!