Лето нависло всей тяжестью и сдавило
чувство полёта, мечту, даже — свободу воли,
ведь если летать не можешь — то это видно,
в глазах застывает раствор этиленгликоля.
Любовь внезапна, как смерть; в пределах города
влюблённые называют себя поэтами,
а я не поэт, и я — нестерпимо гордая,
я вышла из города, и жива поэтому.
Конечная остановка — ночной Кеттари,
туда нас доставил бы дивный волшебный поезд,
почти «Голубая Стрела» Джанни Родари,
мы открыли бы дружественный часовой пояс.
Мы ехали бы вдаль до сведения мозга,
в душной, будто полдень в Сахаре, купейной колбе,
мы могли получить бы за этот фильм «Оскар»,
насолив голливудскому голубому лобби.
Мы — закон отрицания отрицания,
мы не люди, а самые древние ящеры.
Любовь имеет право на созерцание
и может быть принудительно-ненавязчивой.