— Ты, сядь поближе, слышишь, Кать,
чего тебе я расскажу? -
ты секту стала посещать,
слоняешься к Христу.
— Собачая площадка — мир,
чтоб лаять перестать,
узреть хотя б на миг
всем надобно Христа.
— А кто же будет борщ варить?
Мне надоело пост держать:
с окорочков — уже тошнит,
с овсянки — стану ржать.
Что толку, Катя, свечку жечь? -
затопчут или заплюют, —
попробуй уберечь
внутри свою свечу.
К чему я это говорю? -
чтоб сузила ты круг, —
за центр взяла семью,
забыла бы подруг.
И что ж, — что хорошо поют,
не курят, не шалят, не пьют?
А кто создаст в дому уют, —
его обычно бабы создают? -
Ведь как в субботу ты уйдёшь —
насмарку весь мой выходной:
как без присмотра не запьёшь? -
мужик я вовсе не святой.
Перина — стала холодна, —
— спать с пьяным мужем — смертный грех?
Скажи, — какая сатана
лишает нас утех?
Я тоже, Катя, верущий,
хоть нет на мне креста,
но синим пламенем немеркнущим
горит во мне искра.
— Ведь я ж не требую — устав.
Воюю за свои права,
как христианин — я не прав,
но, как жена, — ты не права.
И, кстати, вспомни прошлый год,
когда вас с Надькой йог увлёк? -
как с бубном, с кольцами в ноздрях
орали «Кришна» и вселяли страх? -
И как тебя я увещал,
и доставалось ведь не раз? -
Я мантры матерно кричал, —
ты всё равно впадала в транс.
Не путай Линду и буддизм,
где — имидж, а где — идеал.
Не на Тибете всё ж сидит,
а деньги рубит за вокал.
И что бы было, Кать, с тобой,
чего б ещё ты набралась —
я «Кама — Сутры» не раскрой
и тебе карму не подправь?
Ну, думал, всё — разобрались:
урок усвоишь и поймёшь.
Но синяки едва сошли —
опять — чудишь, опять — идёшь!
— Меня считаешь дураком,
мол, не тянусь душой к добру? -
А кто купил вон тот флакон?
Кто кофе варит поутру?
Про протестантов как смолчать? -
там служба хлеще дискотек:
под джаз, копыта задирать, —
молиться эдак? — Смех и грех.
— Ты, нет бы с пользой для себя,
пошла в какой-нибудь кружок, —
хотя бы в «кройки и шитья»
под нами, ниже этажом?
Вон Люська, — Петькина жена, —
какой-то «эрот-массажист».
Всегда, везде и всем нужна —
звонят, зовут — вот это жизнь!
А Верка, — что, умней тебя? -
гляди, как в бизнес увлеклась,
ведь не помножит два на два, —
а «шевролём» обзавелась.
Что стресс замучил — спору нет,
зато во всём какой прогресс:
любовь — оказывается секс
и в школе учат как предмет.
Компьютера да принтера,
товаров тьма — глаза вразбег.
Зачем, скажи, в углу торчать
и веру в хобби превращать?
— Чего мне на себя смотреть?
Мой хобби — рыболов-спортсмен.
Какой минтай? — Кончай наглеть, —
усох в пути таймень.
Так, Катерина, жить нельзя,
так это дело не пойдёт.
Есть кроме ангелов — мужья
и требуют уход.
Как не молись, — а Бог один.
И если нет его в душе, —
хоть лоб о плиты расшиби,
Бог не сойдёт к тебе…
— Ну, что ж, — иду на компромисс,
уступка всё ж нужна:
чтоб не скатиться дальше вниз —
религия — важна.
Чтоб от тебя, Кать, не отстать,
я пробежал на днях Коран.
Нашёл такую благодать,
но — лишь для мусульман.
Там мужа слушай — и никшни.
Ох, до чего мудёр аллах!
Кури кальян, гаремы заводи,
ты — господин, а бабы — в кандалах!
Зубами ночью я скриплю,
есть от чего мне заскучать:
отрежут ведь — ислам приму, —
зачем гарем тогда нам, Кать?
Но, взвесив всё, — нашёл ответ,
склонился всё-таки к тому:
без жертвы — людям счастья нет…
Готовь, Катюша, паранджу.
март 1998