Нельзя позволять себе любить тех, кто сильнее, красивее или моложе вас.
Вот две истории — одна страшная, а другая смешная, — но кое-что общее у них есть.
Питерская девочка — дочка чиновника, и поэтому с перспективой, но совсем не красавица, — полюбила лощеного комсомольского карьериста, со всех сторон правильного и, как принято выражаться, форматного. Сыграли свадьбу.
Но тут у нее погибли родители — а значит, и перспектива исчезла, — и сразу исчез карьерист, оставив ее в больнице, одну и на костылях. И девочка выпала из окна.
Московский радийщик — немолодой, с залысинами и в очках, похожий на позднесоветского журналиста, — полюбил девушку двадцати одного, что ли, года.
И даже женился. Но девушке что-то не понравилось, и она ушла, наплевав на его пожилые переживания, — и радийщик вешался на шнурке в прямом эфире фэйсбука, но, к счастью, не преуспел.
Историй две, а мораль одна.
Нельзя позволять себе любить тех, кто сильнее, красивее или моложе вас.
В отдельных, редких случаях это мероприятие оказывается удачным, но чаще всего — это катастрофа и ад.
И ад логичный, закономерный.
Ведь это великое, страшное искушение, сильнее водки или шприца, — как-нибудь прислониться, прилипнуть к чужим горящим глазам, длинным ногам, стройным телам и ураганному напору.
Занять чужой молодости, красоты, занять чужой жизни.
Но только процент оказывается слишком высок.
Ведь эти красивые, сильные, молодые, карьерные — они для того и созданы природой, чтобы, стуча копытами, бежать вперед и вперед, затаптывая и бросая нас — толстых и лысых, очкастых и носатых, занудных и возрастных.
И хочется, конечно, их как-нибудь задержать.
Хочется крикнуть им в отчаянии:
— Полюби меня немедленно!
— Не оставляй меня одну в больнице, ты же обещал, обещал!
— Ну хотя бы посмотри, как я буду вешаться из-за тебя на шнурке!
Это ведь такой трагический шнурок, ну как они не понимают.
Но они все равно не понимают.
Им некогда.
Их ждет успех. Их ждет эволюция, борьба — а с нами как минимум скучно.
А я думаю: пусть идут.
Не надо удерживать их.
Не надо занимать у них жизнь, пытаться оставить себе ее кусочек.
Надо держать дистанцию, хоть это и трудно.
Но я научился.
Спасением стала лень.
Бывает, мне хочется чем-нибудь этаким увлечься — какие ноги! какие глаза! а молодость! и шнурок! потом обязательно шнурок! — и полюбить тех, кто сильнее меня.
Но я думаю: да ну, лень.
И не люблю.
И слава Богу