Немного утомляют фанфары, литавры, насупленные брови, стиснутые зубы и подбрасываемые в воздух чепчики. Особенно если едешь из Петрозаводска, где только что, буквально у тебя на глазах, по разнорядке с какого-то непонятного верха упразднена кафедра геометрии и топологии местного госуниверситета. Почему? Вы услышите тысячу причин. Кроме одной. Главной. По всей видимости, единственной.
.
Кафедрой руководит доктор наук, профессор Александр Иванов — самая страшная, самая кровоточащая, самая острая заноза в лоснящейся заднице изобретателей ЕГЭ — единого государственного экзамена, убивающего современную школу, подрывающего не только систему образования, но и шире — обороноспособность нашего государства.
Обо всем этом Иванов, человек с тихим голосом и умом, острым как бритва, рассказывает настолько просто и убедительно, что федеральные проповедники ЕГЭ (пережившие однажды хорошую трепку от местной профессуры) стараются держаться от Петрозаводска подальше. Но это не значит, что у них короткие руки.
.
В семье Александра Иванова семеро детей. Он вырастил их — уберег, воспитал, обучил — в кромешном аду 90-х, когда спивавшаяся, безработная Карелия гнала кругляк на запад и отползала в сторону Финляндии, прикидывая, «сколько еще суверенитета можно унести»? Чтобы прокормить детей, Иванову, только что защитившему докторскую по теме «Кардинальнозначные инварианты и функторы в категории бикомпактов», приходилось в буквальном смысле зарываться в землю — копать картошку, сажать свеклу, доить корову, охотиться на бобров. Я не шучу:
.
— Тогда ведь канадский бобер расплодился. Вредитель для нашего леса. Выходит, дело даже полезное.
.
Иванов представляет собой тот самый, исчезающий сегодня тип советского человека, советского ученого, который так дорог мне. Его самого впору заносить в Красную Книгу. В квартире Ивановых, окна которой смотрят на «Дискотэку из 90-х. Обед от 90р.», нет ни одного предмета обстановки, ни одной кровати, которая не была бы сделана руками хозяина. Под потолок — стеллажи с книгами. Среди корешков — десятки знакомых мне с детства названий, но ни одного модного, стильного, иностранного. Ослепительно чистая, аристократическая, выскобленная, как эмаль на старой тарелке, бедность. На столе — картошка, соль, масло, брусничное варенье и хлеб. Доктор наук с хрустом нарезает капусту. Слово капуста здесь не может иметь никаких коннотаций.
.
Он упрям. Он неудобен. Он всегда был таким. В 91-м — когда против течения выходил агитировать за СССР. В 93-м, когда, рискуя попасть в черные списки, поддержал Верховный Совет. Сейчас, когда своими выступлениями в интернете, своим внесенным в Госдуму законопроектом вновь привел в движение тяжелый бюрократический пресс. Он снова выдержит — этот сухой, жилистый русский человек с фамилией Иванов. Уйдет в землю по щиколотку, по колено, по горло, но выдержит.
.
— Одна страна погибла. Я защищал её, мы проиграли. Если позволим убить образование — потеряем оставшееся. Без науки, без математики и физики, без геометрии, наконец, у нас не будет инженерных кадров, а следовательно — не будет и обороны. Сюда придут другие люди. Они построят тут другие школы и будут учить других детей.
.
Последний за этот день звонок наполняет лестницы и фойе студентами. Один за другим на кафедре собираются преподаватели. Что будет с ними — неизвестно. Кого-то пристроят. Кого-то забудут. Иезуитская подлость — делать подчиненных заложниками честности и принципиальности руководителя. Круговая порука. Не новость для нас, не так ли?
.
Ивановы — это не вирус, угрожающий государству. Ивановы — антитела, сражающиеся с вирусом, закрывающие собой образовавшуюся в имунной системе брешь. Да, возможно заметное покраснение. Да, повышается температура. Но пока Ивановы есть — организм борется. Увы, всё чаще — вместо того, чтобы прислушаться к Ивановым — система предпочитает прижигать воспаленный участок каленым железом или замораживать льдом. Исторгая из своего тела самых искренних, честных и способных, государство само лишает себя надежды на выздоровление.
.
Я очень надеюсь, что эти слова просочатся под тяжелые двери Министерства Образования. Выветрить из его коридоров запах дорогого парфюма, оставшийся от прежней управленческой команды, можно лишь одним способом — распахнув эти двери навстречу таким людям, как Александр Иванов.