Каждая порядочная женщина по утрам ищет на себе жиры. Это несложно. Как
правило, у всех в спальне напротив кровати стоит зеркальный шкаф. И первое, что ты видишь, сев на кровати — это лицо репрессированного
ослика Иа, и три складки на пузе. И, если ты проснулась солнечным летним
днём и в хорошем настроении — ты даже себя погладишь и радостно
заметишь: «О! Вот что секс животворящий делает! Прям килограммов пять
скинула! Какой прекрасный день!»
Но совсем другое дело, если ты просыпаешься хмурым осенним утром, когда
за окнами дождь, серость, и порывом ветра мимо твоего четвёртого этажа
проносит маленького худого дворника с лопатой. В таком же сером и омерзительном зеркале ты видишь тлен! Серая, старая, жирная баба,
похожая на старого шарпея в парике «а-ля Макаревич в молодости». И ты смотришь на себя и думаешь: «Господи. А ведь вчера у меня был секс. У тебя! У тебя, трёхскладчатый ты бегемот, был секс! Который мало того,
что уже не помогает похудению — так теперь ещё и наводит на размышления:
твой мужик он слепой или тайно сильно пьющий уже?»
И всё. И весь день потом идёт по пиZDе. Потому что ты начинаешь думать:
жиры — это от того, что ты их нажрала, или — огосподи, думать об этом не хочу — это уже возрастное? Потому что если нажрала — то это не страшно.
После сегодняшнего утреннего кино в зеркале — теперь и жрать-то не захочется неделю. А вот если это возрастное — то спасения уже нет.
Дальше будет только хуже: хоть жри, хоть не жри, хоть штангу толкай от Отрадного до Капотни. Потому что это не жиры. Это старческие
предмогильные обвислости! И ты, конечно, можешь ещё немножко похудеть —
как раз вот до того состояния, чтобы по утрам левитировать вместе с вашим дворником и его лопатой, но всё равно у тебя будут висеть три
складки на пузе! Не, если напрячься до покраснения морды — то не будут.
Но это опасно. Весь день так не проходишь, и контролировать себя от лишних звуков — трудно.
Нарыдавшись над своими складками, ты пристально вглядываешься в зеркало,
и обнаруживаешь там гораздо более страшную вещь: подмышечную пипиську.
Две. Под обеими подмышками. Гадкие, сморщенные, дрябленькие подмышечные
пиписьки! А подойдя к зеркалу поближе- можешь обнаружить ещё и просвечивающее розовое мяско под париком молодого Макаревича! И чётко
понимаешь: ты ещё и лысеешь! Ещё немного, ещё чуть-чуть — и ты превратишься в лысую старушку, крашенную хной, с маленькой фигушкой на макушке.
И это ты ещё спиной к зеркалу не поворачивалась! И не надо. Там всё ещё
хуже, ты и так это уже чувствуешь.
И всё. И жить уже не хочется. Потому что никто тебе не даст столько
кредитов на пластические операции. Потому что тебе уже очевидно: завтра у тебя вывалятся зубы, а послезавтра в почтовом ящике ты найдёшь повестку
о немедленной явке в собес, где тебе бесплатно выдадут клетчатую
коричневую телегу, шапку-кандибобер и крем Корега для зубных протезов. И дворника с лопатой взамен твоего мужика. Потому что мужик-то твой ещё
огого, хоть и слепой, и его отдадут какой-нибудь молодой и не лысой. А тебе на, вот, дворника. Теперь вот хлопай подмышками и взлетай.
И, сука, вот все эти мысли пролетают в голове секунды за две! Как старое
чёрно-белое страшное кино про вампиров. И единственное спасение от немедленного помешательства — это быстро подумать о том, что ты просто
много жрёшь. Это жиры! Это не могильные предвестники! Это всё шампанское
по субботам, и ящик сгущёночки в ПМС. И подмышками у тебя тоже жиры в шампанском. Никакая не пиписька. Бегом-бегом пешочком из Отрадного в Капотню, за однопроцентным кефиром, толкая перед собой штангу! И всё
пройдёт! И в пятницу ты ещё попрыгаешь у подружки на дне рождения под
песню Коко Джамбо, прям как 20 лет назад! Только зубы всё ж лучше рукой
придерживать в танце, от греха подальше…