ТРИ РАДУГИ И АНФИСА
-Ну все, Анфиса, пошли — Илья взял за тонкую ручку девочку лет восьми.
— Ну, папочка, давай еще побудем.- Девочка упрямо замотала головой.
— Скоро дождик, да и ты же мороженого хотела? А мы как раз успеем и мороженое съесть и прокатиться на твоем любимом аттракционе в парке.
— А потом? — Анфиса подняла на отца свои золотистые глаза.
— А потом поедем к бабушке Арине…
— Нееет, не хочу к бабушке Арине! — и маленькая фея топнула короткой ножкой.
— Анфиса, мне нужно в командировку, а бабушка каждый день будет читать тебе про радугу!
— Папочка, она не так читает… как мама, — и без того ее тонкий голосок стал еще тоньше, словно хрупкий колосок в открытом и незащищенном поле, он сгибался под тяжестью природных обстоятельств.
Илья вздохнул. Тут он не мог ничего сказать. Да и не хотел. Еще раз он обернулся: под старой, но крепкой сосной с гранитного листа на них смотрело красивое и молодое лицо. Васильева Анфиса Ивановна — мама и жена. Без даты рождения и даты смерти. Так захотел он. Чтобы всегда его любимая женщина жила не только в его усталом сердце, но и в памяти. Долгой и бесконечной памяти тех, кто ее любил и кого так беззаветно и сильно любила она — его робкая, милая Анфиса. Так рано ушла туда, куда они часто любили смотреть вдвоем, а потом и втроем с долгожданной дочкой. Стрелою в небо умчалась. Они мечтали, что когда-нибудь тоже полетят на волшебном воздушном шаре высоко- высоко, чтобы успеть лично увидеть все цвета радуги.
Я по цветам лечу к тебе,
я -невесом, а ты — прозрачна.
Ты — в небесах, я — на земле,
душа моя с дождями плачет.
Но я не сдамся, не сломлюсь.
Ты ангела прислала вместо…
Я с дочкой за тебя молюсь,
моя ушедшая невеста.
О несправедливости жизни и ее жестокости он много размышлял. Вопросы, вопросы и скучные ответы на них вязли в зубах тугой мастикой. Боль потери сменилась сладкой болью грусти. Дочку они тоже назвали Анфисой. Не в честь кого-то. Просто жена всегда говорила, что на небе мало одной радуги. «Их должно быть три, как нас!» — и нежно целовала новорожденную малышку в курносый носик. Как мало и много прошло времени со смерти любимой. Пять лет одиночества и забвения. Пять лет радости и жесткой боли в груди. Спасала лишь дочь и воспоминания о той короткой семейной жизни в их однокомнатном раю на самой окраине провинциального города.
Илья смахнул слезы со щек.
— Пошли, дочка.
И они зашагали уверенной походкой к остановке. С кладбища уезжает последний платный автобус через сорок минут.
Но тут с неба западали невероятного размера капли. Раз, два, три… двадцать. Илья схватил на руки перепуганную дочь и рванул вперед.
— Мужчина, сюда!- послышался крик.
Он обернулся -из автомобиля ему махала рукой женщина.
Недолго думая он подбежал к зеленому жигуленку и сел на заднее сиденье авто, все еще держа на руках ребенка.
— Спасибо Вам! Мы были на кладбище и вот тебе — такая ситуация…
— Да все в порядке, — худенькая девушка лет двадцати пяти сидела за рулем машины и с улыбкой рассматривала новых знакомых, а рядом кучерявый мальчуган с черными-черными вихрами ел яблоко.- Мы тоже были на кладбище. Думали поехать завтра, но Витя настоятельно захотел именно сегодня. Упрямый, как и его покойный папа.
И девушка отвернулась.
— Простите, — Илья не знал что сказать.
— А мы были у мамы- Анфиса вдруг повернулась и слезла с колен отца. — Мы относили ей хризантемы. Мама любила их, а еще радугу. Дождь кончится и они обязательно выглянут.
— Они? — девушка вопросительно посмотрела на Илью.- Кстати, я — Лида, а это мой сын -Витя.
— Потому что мама говорила, что если нас трое, то и радуг должно быть три.
- Меня Илья зовут- и он протянул руку Лиде, — а мое сокровище величать Анфисой.
— Мою маму тоже звать Анфисой — малышка как-будто хотела выговориться, потому довольно смело и четко произносила каждое слово.
Дождь сменил настроение и заторопился мелкими каплями. Все четверо замолчали, думая каждый о своем. Беда и грусть, тоска по ушедшим и стремление быть счастливыми — наполняли души этих малознакомых пока друг другу людей.
Неожиданно Лидия начала говорить- про семью, погибшего в аварии мужа и отца ее Вити, про смену жительства. Она мягко задавала вопросы Илье и не переставала гладить по руке сына.
Что-то должно вернуться
в наши с тобой сердца.
Я захочу проснуться и все начать… с конца.
Счастье возможно близко
в этом дожде весной.
В сильной руке записка:
«Мне хорошо с тобой!»
Дождь завершил симфонию и они вышли из машины. В ноздри ударил невероятный запах: мокрой земли, зелени и какого-то немыслимого облегчения.
-Папа, смотри! — Анфиса почти закричала.
В синеве небес, как-будто по волшебству, одна за другой возникли… три радуги. Как на подбор они переливались семью цветами.
-Три радуги- Илья прошептал тихо, но Лида успела расслышать.
— Нет! Четыре! — и маленький Витя захлопал в ладошки. -Вон над речкой то! Самая мелкаяяяяяяяяя!
Дети весело засмеялись и стали считать их снова и снова, будто боялись, что одна вот-вот пропадет.
Илья и Лида посмотрели друг на друга. В глазах молодых людей стояли слезы. Скопившиеся за долгие годы боли, они текли истово и открыто. Но теперь, когда чудеса уже начали случаться, они поверили — счастье еще так возможно, стоит только не прекращать верить.
Ольга Тиманова, Нижний Новгород